Спок говорил, тщательно выбирая слова, ощущая всю запутанность сложившейся ситуации. От нас требовалось попытаться разобраться во всех мелочах. Сжатый стиль его речи заставил меня проникнуться ответственностью момента. Я начала что-то понимать. Если Клингоны, ромуланцы, орионы или другие из проводящих агрессивную политику правительств поймут, что могут завладеть столь грозной технологией… действительно, это может стать настоящим безумием. А в задачу Федерации входит — не упустить техническое новшество, не позволить ему попасть в руки врагов. Других вариантов нет.
Все предельно ясно. Морни сделала столь же отчаянную ставку, как и Риттенхауз, который верил, что под его руководством Федерация способна победить в любой развязанной им же войне.
Я облизала пересохшие губы.
— Это подразумевает полное освобождение от чувства вины и себя, и других членов ее команды?
Спок выпрямился.
— Откуда вам это известно? Я пожала плечами.
— Это обычный логический вывод, — вначале я хотела объяснить ему, на что способен отчаявшийся человек, но затем передумала.
Спок снова коснулся рукой одной из контрольных кнопок, и появилось изображение еще одного лица, на этот раз — угловатого лица вулканца. Не переставая думать о Сарде, я попыталась запомнить это лицо. Оно было моложавым, правда, не столь юным, как лицо Сарды. Незнакомец предпочитал не стричь свои черные волосы, свисавшие ему до плеч; вулканца в нем выдавали плотно прижатые уши, такие, как у Спока.
Его серебристо-серые глаза смотрели вызывающе, или мне так показалось.
— Это третий член их команды, по имени Перрен, специалист по космической физике. Он работает вместе с Морни над проблемой сверхускорений уже около восьми лет. Если Морни в их связке выступала, скорее, как теоретик, то он силен в прикладных отраслях. Она усовершенствовала теорию, а он — оборудование для экспериментов над сверхускорениями.
— Еще один вулканец, работающий над созданием оружия насилия? спросила Мэрит. Спок удостоил ее легким кивком головы.
— Сверхускорение само по себе не является инструментом насилия над другими. Однако, вы правильно предположили, что Перрен уклонился от типичного для этого народа представления о морали.
— Вы хотите сказать, что в этом отношении он похож на Сарду? — я попыталась провести параллель. — Отвергнут своим же обществом. Потому что по своим способностям и наклонностям не соответствовал образу вулканца?
— В чем-то он похож на Сарду, — согласился он. — Но сходство невелико. Сарда сожалеет о своем отходе от стиля жизни вулканцев и пытается вернуть утраченное. А Перрен, — добавил он, — ни о чем не сожалеет.