Он подождал, не скажет ли что-нибудь на это собеседник. Не дождался. Тогда прищурился и сменил тон с веселого на деловитый.
– Его превосходительство помните? Кофе с булочкой? Погнали к черту. Он и в мирное-то время был не орел, а как война началась, вовсе потерялся. Отправлен назад, в полицию. Бдить за марксистами. – Штабсротмистр покосился на футляр от «Дас Капитала» и наморщил нос. – Ну туда ему и дорога. А у нас новый шеф, генерал Жуковский. Толковый, одно удовольствие служить. Причем разведку и контрразведку решено объединить под общим руководством. Так что все вместе работаем.
Алеша ахал, двигал бровями, вставлял односложные слова – в общем, изображал заинтересованность. Нужно было дотерпеть, дождаться, пока старый знакомец уйдет.
Но князь, похоже, никуда не торопился. Закурил папиросу, откинулся назад, пристроил хромую ногу поудобнее.
– А я к вам по делу. Вы мне очень нужны. Сколько времени на поиски потратил!
По какому еще делу, тоскливо подумалось без пяти минут самоубийце. Долго ты меня мучить будешь, дьявол колченогий? Изыди!
– Хотите Родине пользу принести? – интригующим тоном спросил Козловский. – Гораздо большую, чем в окопе?
– С окопами всё. – Романов кивнул на раненую руку. – Комиссован вчистую.
– Тем более! Тут такое дело… – Штабс-ротмистр весь подался в Алешину сторону и понизил голос. – Шерлок Холмс, Монте-Кристо и Нат Пинкертон в одной шкатулке. Я сразу про вас вспомнил. Во-первых, отлично на том деле поработали…
Алеша скривился – воспоминание было не из приятных.
– …А во-вторых, у вас, сколько я помню, хороший тенор?
– Баритон.
– Неважно. Талант в землю зарывать – грех. Готовы послужить отечеству, георгиевский кавалер?
– Готов, – вяло ответил кавалер.
А что было отвечать: «Не готов, я покидаю ваше отечество ради Отечества Небесного»? При чем тут талант и баритон, даже спрашивать не стал. Неинтересно.
– Вы извините, Лавр Константинович, рука что-то разнылась… Давайте после поговорим.
Но от штабс-ротмистра так просто было не отвязаться.
Он поднялся, потянул молодого человека за локоть из комнаты.
В прихожей накинул ему на плечи шинель, нахлобучил фуражку.
– А раз готовы, так едемте. Время дорого. Такое расскажу – враз о ране позабудете.
От этакого напора Романов опешил, да и не в том он сейчас был состоянии, чтобы отбиваться. Бубнил что-то про усталость, про руку, но князь не слушал.
Уже на лестнице Козловский хлопнул себя по лбу, рассмеялся.
– Вас-то одел, а сам с непокрытой головой. Я сейчас!
Быстро проковылял назад в комнату, взял со стола забытую фуражку. Потом, воровато оглянувшись, приподнял платок. Поцокал языком.