Любому медику, работающему в травматологии, реанимации, пластической хирургии, знакомы людские страдания: боль физическая и душевная, отчаяние, страх потери, страх смерти… И врач должен научиться держать дистанцию. Сострадать врач обязан, страдать вместе с больным – нет. Иначе он будет неработоспособен, загубит жизнь десятков людей и в конце концов – свою.
Ханна знала, что хирурги имеют репутацию людей циничных, даже равнодушных, жестких, но она знала также, что это неправда. Во всяком случае, к ней это не относится. Хирург-профессионал, хирург-кудесник должен найти золотую середину между холодным расчетом и человеческими эмоциями, между лечением и мучением. Хирург не имеет права превращаться ни в бездушное чудовище, ни в плакальщицу. Специалист по пластическим операциям и ожоговой хирургии, доктор медицины Ханна Ломбард эту середину нашла. А Иден Хартфилд? Он достиг блестящих служебных и научных успехов, в этом сомнений нет. Но что у него на сердце?
– Жизнь сложная материя, – в тон ему тихо сказала Ханна.
Эмоции Хартфилда вновь овладели им.
– Да, но это не решает наших проблем. Итак, что делать?
– Делать?
– Да, делать. Чтобы положить конец этому сумасшествию. Я признал, что зря искал правых и виноватых, но я не говорил, что умываю руки. Вы не могли бы по крайней мере уговорить сестру вернуться в Канберру хотя бы на время? Пусть чувства поостынут.
– Сомневаюсь, что это достижимо. Правда, я не пыталась.
– В таком случае…
– Послушайте, вы все время стремитесь плыть против течения, а мне кажется, что нам вообще не надо вмешиваться.
– Они производят впечатление счастливой пары?
– Да! По крайней мере…
Ханна осеклась. Как могла она объяснить Идену, что Стив витает где-то в облаках, что он упорно отказывается взглянуть действительности в лицо, не чувствует ответственности за свои поступки, не ощущает даже угрызений совести? Ханна не могла этого сделать, она инстинктивно боялась реакции Идена. Ведь одно его неверное движение – Джина останется с разбитым сердцем. Нет, эта история должна сама найти свой конец. И в свое время.
В Лондоне Ханна не сумела этого понять. Здесь же придуманная схема как всегда отступила перед реальной жизнью, с которой она познакомилась в Куинслэнде.
– Да, они счастливы. Думаю, у них есть шанс на настоящее долгое чувство.
– А как же Салли?
– Найдет свое счастье и Салли.
– Вы бессердечны.
– Нет. Я реалист. И вы, кстати, тоже. Поэтому мы не должны вмешиваться.
– То есть мы должны бездействовать, наблюдать, а потом склеивать разлетевшееся на куски зеркало?
– Совершенно верно.