– Да, конечно, – пришлось согласиться Ханне. Дорога была каждая минута. Иначе эти реки и вовсе снесут крышу. Девушка прикрыла гараж и вернулась в гостиную, где застала рыдающую Салли в окружении рыдающих детей.
– Льет уже в детской… У меня нет больше ни полотенца, ничего…
– Скатерти? Наволочки? – деловито предлагала Ханна.
Салли вытерла слезы и встала.
– А что, это мысль!
– Подождите! Может, в вашей стиральной машине есть сушилка, тогда мы заложим туда все мокрое трепье, и через десять минут будет готова вторая партия.
– Точно! Идите сюда.
Салли приободрилась, быстро проводила Ханну к стиральной машине, около которой лежали две кипы детского белья – грязное и чистое. Хозяйка вернулась к детям, а Ханна принялась за дело.
Все сырые полотенца она принесла в пластмассовых ведрах, которые, увы, некуда было подставлять, так как вода по стеклам лилась тонким слоем, а не струями. Следующие полчаса Ханна как челнок бегала от окон к сушилке и обратно то с ведрами мокрого барахла, то с ворохом высушенного.
Обе женщины вздрогнули от неожиданности, когда старший мальчик Салли Бен сообщил, что его кровать давно мокрая. Значит, вода с крыши просачивалась и в окна детской спальни.
– Бедному Идену придется чистить крышу по всему периметру, – со вздохом протянула Салли и вдруг улыбнулась – И смех и горе, – вытирая слезы, продолжала она. – А дождь не унимается. Иден небось промок до нитки. Дети с ног валятся, спать хотят, а Бену даже некуда лечь… – Салли по-ребячьи шмыгнула носом. – Господи, а я и не знаю, как зовут вас, чудесная гостья, добрая помощница!
– Меня зовут Ханна Ло… Ханна, – вовремя остановилась она. – Я… Мы с Иденом работаем вместе.
Ханне стало неловко, и под предлогом необходимости сообщить Идену о потоке в детской она выскочила на улицу.
– Уходите! Промокнете в два счета! – прокричал он. Ханна тщетно пыталась укрыться под навесом крыльца.
– Я только хочу сказать, что вода пробирается и с той стороны крыши! – в ответ крикнула она.
Невеселое известие, казалось, нисколько не обескуражило Хартфилда. Вид у него был решительный и бодрый, хотя Ханна видела, что на нем нет сухой нитки. Штормовку он сбросил, она валялась у порога. Наверное, неудобно работать в такой тяжелой одежде. Волосы у него были мокрые и сосульками свисали на лоб. С них капала вода. Рукава плаща Иден закатал, тем самым подписав смертный приговор своей голубой сорочке. Брюки промокли, прилипли к ногам. Но голос его звучал почти жизнерадостно.
– Здесь я почти закончил. Стоки свободны. Внутри сейчас перестанет лить. Перехожу на ту сторону! Лестницу перетащу прямо через крышу. Все, уходите, Ханна!