Было одиннадцать вечера, когда они наконец включили телевизор, на который так и не взглянули, и собрались спать. Запеканка, кстати, отметила про себя Ханна, благополучно исчезла.
– Спасибо тебе, Ханна, спасибо за советы, поддержку, – под конец сказала Джина. – Завтра вечером поеду обратно. Путешествие не из приятных, конечно, но я боюсь, Стив будет волноваться. Ты права. Мы можем выбраться из всего этого. Останется позади его развод, весь этот ужас. Мы выдержим. Мы любим друг друга. Такими чувствами не бросаются. Ты совершенно права.
Неужели я это говорила? – в беспомощном отчаянии думала Ханна, укладываясь спать. Нет, нет и еще раз нет! Более того, она говорила вещи чуть ли не противоположные, если вообще удалось пробиться через словесный поток Джины. Но та слышала только себя и в конце концов решила, что ей надо вернуться к Стиву, терпеть, страдать, но быть с ним рядом. Осторожных попыток Ханны показать ей другую сторону ситуации она не замечала, ибо не хотела замечать. А как можно было передать словами состояние Салли, ее тревоги за детей, за дом… Стала бы Джина это слушать!
И вдруг Ханну будто ударило. Иден! Он же завтра к десяти заедет за мной! Они еще собирались перекусить рогаликами, которые Ханна вызвалась купить с утра… Все будет хорошо, начала повторять она, но постель уже не казалась уютной, сон как рукой сняло, подступила тревога.
– Нет, все будет хорошо, – решительно сказала себе Ханна. – Джина будет еще спать. Спать? Да какое там! Она услышит голоса в передней и выйдет посмотреть, кто пришел. И нельзя просто притвориться, что это случайный визит. Может, позвонить ему утром, отменить завтрак? Может, встретиться на улице?
Решение явно не из лучших, но делать нечего. Ханна кое-как успокоилась и заснула. Разочарование ждало ее утром, когда в девять часов она позвонила Хартфилду, а он не ответил.
Он уже выехал! Он же собирался купить продукты и наверняка после магазинов поедет прямо к ней, сообразила Ханна. А ведь я обещала привезти из пекарни горячие рогалики! Да и вообще в доме нет ни крошки съестного. Последние три яйца пошли на вчерашнюю запеканку. Нельзя предлагать мужчине кукурузные хлопья в качестве воскресного завтрака, сокрушалась Ханна. Нет, придется срочно ехать в лавку, решила она, в глубине души надеясь, что ей удастся сохранить за столом мир между Джиной и Хартфилдом.
Покупки заняли гораздо больше времени, чем предполагала Ханна. Во французской пекарне была толпа народу, ехать приходилось осторожно: они с Тинкербеллом еще не приноровились друг к другу. Кстати, обнаружилось, что часы на щитке отстают на одиннадцать минут. Так что Ханна подъехала к дому не без одной минуты десять, а в десять часов десять минут! Бордовый автомобиль Хартфилда уже стоял у дверей.