Только левое веко чуть-чуть подергивалось…
«Н-ну ладно… вы ведь на машине? Нет, здесь недалеко. У нас, в Палтиски, все рядышком…»
…Клацнул рубильник, и под высоким потолком зажглась запыленная лампочка в проволочном колпаке… справа и слева от прохода уходили вдаль металлические полки, на которых громоздились прикрытые ломким от времени брезентом темно-зеленые ящики.
«Что это?»
«Закрома Родины. На случай… на всякий случай. И сдается мне — что сегодня как раз это тот самый случай!»
…Разумеется, Главным Организационно-Мобилизационным Управлением Министерства Обороны здесь и не пахло…
И кто, скажите, будет устраивать мобилизационный склад на действующем водозаборе, в густом сосновом лесу, за высоким колючим забором? Который и легендируется очень просто — вода же! Весь город пьет… потому и проволока.
И потому там — сидят на вахте очень тихие, скромные, седые старички в форме ВОХР, со спокойными, ледяными, волчьими глазами…
И как вспыхнули их глаза далеким отблеском нездешних, из запредельной, нечеловеческой дали, леденящих душу, черных фар у соседних, замерших в смертельном испуге ворот… когда шестидесятилетние «старички» поняли — их время пришло.
Пришло время пить чай.
Внимательно, несколько раз прочитав удостоверение лейтенанта Коли, посмотрев удостоверение под лупой и чуть ли его не понюхав — старички провели нас в глубь двора, где у сходящихся углом бетонных плит уходил в землю массивный портал, закрытый стальными, тяжеленными даже на вид воротами… ворота распахнулись на удивление легко, с легким скрипом…
А потом с самым индифферентным видом вохровцы действительно пошли пить чай — потому что дел у нас было даже и не на один час…
…«Извольте видеть… здесь база отряда. Какого, какого… откуда я знаю? Партизанского. Наверное.
Мне об этом никто ничего, просто про склад рассказали, при вступлении в должность. Он ведь даже по документам нигде не проходит, есть у нас свои секреты от Таллина… знаю только, что заложен склад еще при Лаврентии Павловиче, царство ему… или куда он там попал, добрый был человек…
Так, родимый, полезай-ка наверх… это где же тебя так разукрасили-то, а? На зоне? Ты смотри, не человек, а ходячая Третьяковка…»
Чуть смутившись, Володя ухватился за край верхнего штабеля, одним движением забросив свое мускулистое тело вверх: «Ну почему сразу в тюрьме… это я как из детдома вышел, так устроился матросом на килькин флот, в рыбколхоз имени Лепсе… там меня после первой получки боцман и наколол, ради шутки…»
«А сидел за что?»
«Да… кошечку утопил, нечаянно… дали пять лет, звонком вышел».