Исповедь Камелии (Соболева) - страница 74

– Прошу простить меня... так неожиданно...

– Экий вы, право, неженка, – не удержался Виссарион Фомич от упрека. – Обмороки оставьте дамам-с, а вы ведь мужчина. Нехорошо это, сударь.

– Мне крайне неловко... Такое со мной впервые...

– Служить ступайте. На военной службе все нежности пройдут. Ну да ладно. Скажите, сударь, вам известен убитый?

– Да, я знаком с ним.

– Вот как! – удивился Зыбин. – Откуда ж вы его знаете?

– Незадолго перед... смертью... дядя взял его управляющим в одно из своих имений по протекции господина... запамятовал имя.

– А вы припоминайте, я подожду.

– Сейчас, сейчас... – Евгений нервозно отхлебнул воды из стакана, нахмурил лоб. – Коль не ошибаюсь, это... Белев. Да, он. Дядя к нему благоволил, будто он его родственник...

– К кому благоволил ваш дядя, к Белеву?

– Нет-с, – смутился Евгений, потерявший после обморока способность четко излагать свои мысли. – К Шарову... то есть к убитому.

– Стало быть, фамилия убитого – Шаров?

– Да. Юлиан Шаров. Весьма беспардонный молодой человек, однако... дяде он нравился.

– Чем же нравился?

– Трудно сказать, я ведь с Шаровым познакомился, когда приехал в имение... Шаров был там управляющим... месяца два... или три. Дяде хотелось, чтоб мы с ним подружились. Я подивился такой причуде, но не спорил, правда, и тесной дружбы с Шаровым не завел, мы слишком далеки друг от друга, но чтоб угодить дяде, я изредка терпел общество Юлиана. Что удивительно... дядя упомянул его в своем завещании.

– Что вы говорите! – насторожился Зыбин. – И что же оставил ваш дядя своему управляющему?

– Пять тысяч рублей.

– Не много ли? – взметнул брови вверх Виссарион Фомич, поразившись щедрости Долгополова.

– Дядя был человеком странным, никогда не объяснял своих поступков.

– Какова же была реакция Прасковьи Ильиничны на завещание?

– Трудно сказать, – пожал плечами Евгений. – Пожалуй, завещание оставило ее равнодушной. Тетя не в себе после убийства дяди.

– Ну, а друзья у этого Шарова имелись?

– Об этом мне ничего неизвестно.

– О его родственниках вам тоже ничего неизвестно?

Евгений отрицательно покачал головой, а Виссарион Фомич надолго задумался. Опираясь на опыт, он с уверенностью мог заявить, что странности в любом человеке обусловлены скрытыми причинами, а не блажью. И нет таких людей, которым удалось бы утаить причины своих странностей от близких. Настала пора повидаться с женой Долгополова, но прежде Виссарион Фомич намеревался переговорить с Белевым, который составил протекцию Шарову. Вспомнив о Евгении, он небрежно махнул тому рукой:

– Ступайте, сударь.