Белев в лице переменился, задрожал:
– Помилуйте, о чем вы...
– Не помилую, коль ложь докажу, – коварно щурился Виссарион Фомич. – А ведь докажу, вы сие получше меня знаете.
– Ну, да, да! – разнервничался Белев и перешел на шепот: – Я рекомендовал Шарова... То есть не я, а Долгополов просил, чтоб я всем так говорил. Очень просил, я подумал, ничего в том нет предосудительного... А сам я этого Шарова лишь единожды видел...
– А зачем он просил? – перебил Зыбин.
– Клянусь, не знаю. Нужен был ему Шаров, он ко мне и обратился, а я всего-то хотел уважить его. Верьте мне.
– Отчего же сразу правды не сказали?
– Так ведь убили обоих-с... Я на всякий случай...
– Прощайте, – сказал Зыбин, надевая картуз.
Елагин заскочил в контору Галицкого:
– Мое почтение, Мирон Сергеевич. Ну, как, баржи не пришли?
– Когда б пришли, я б в сей же час сообщил вам, Афанасий Емельянович, – развел руками Галицкий. – С буксирами задержка выходит – сообщение пришло. А тут морозы вот-вот ударят, и так погода долгонько держится. Коль река станет, не дождемся мы барж.
– Худо, – вздохнул Елагин. – У меня и мука, и зерно, да и другого товару немерено. Худо.
– Не расстраивайтесь, Афанасий Емельянович, не сегодня, так завтра придут. Не желаете ли вина?
– Отчего ж? – улыбнулся Елагин. – С удовольствием.
Мирон Сергеевич достал початую бутылку и налил в бокалы красного вина, исподволь наблюдая за купцом. Елагин ему нравился. И образован, и учтив, и хорош собою, и удачлив – баловень судьбы, как в народе говорят. Елагин взял бокал, сделал пару глотков, оценил:
– Великолепное вино. Откуда? Хотя постойте, сам угадаю. Анжуйское? – Но Мирон Сергеевич лишь отрицательно мотнул головой, улыбнувшись. Елагин поднял бокал, изучая цвет. – Не из Франции. Тогда... Цвет чистый, букет...
– Да не гадайте, – рассмеялся Галицкий. – Вино наше, с южных окраин. Нравится?
– Превосходное. – Елагин отпил несколько глотков. – Не уступает лучшим маркам.
– Вы, Афанасий Емельянович, единственный в этом городе, кто способен без предвзятости оценить наши достижения.
– Так ведь обязанность моя такая: знать, понимать, распознавать. Товар у меня разнообразнейший, потому и приходится совершенствовать знания.
– Я собираюсь поставлять вино сюда, и не одно красное. Выбор богат, поверьте. Есть и белое, портвейны... Не желаете ли вступить в дело? Одному мне не управиться.
– Это можно, вино не хуже европейского. Да только подумать надобно, как преподнести, в какую тару наливать, этикетки... чтоб в глаза бросались. Полагаю, при умном вложении мы потесним европейских производителей.