Крылья экстаза (Картленд) - страница 2

Обвинение было неслыханным, и герцогиня-мать даже затаила дыхание, а Тина нервно посмотрела на брата, ведущего столь отчаянные речи.

– Плох тот мастер, что сетует на свои инструменты, – язвительно изрек эрцгерцог.

– Вот если бы вы позволили мне отправиться в университет… – начал Кендрик, но это был старый спор, и эрцгерцог остановил сына:

– Ты пойдешь в армию. И это совершенно естественно, учитывая тот факт, что, заняв мое место, тебе придется командовать нашими войсками. И, видит Бог, полезней дисциплины для тебя не может быть ничего!

Повисло неловкое молчание, и было видно, что принц едва сдерживает горькие слова, уже рвущиеся с его губ. Отец с сыном непримиримо смотрели друг на друга, и потому эрцгерцогиня сочла за лучшее все-таки вмешаться:

– Лучше расскажи детям о своих планах, Леопольд. Ведь разговор, собственно говоря, был затеян для этого.

Эрцгерцог, казалось, внял словам супруги и уже спокойней продолжил:

– Мы с вашей матерью обсудили все очень подробно, и, увы. Тина, твои успехи не лучше, чем у брата, особенно в немецком.

– Но немецкая грамматика очень трудна, папа, и к тому же герр Вапьдшутц, как говорит Кендрик, большая зануда. А объясняет все так медленно, что впору заснуть, честное слово!

– Хорошо, я принимаю это к сведению и поэтому… Поэтому мы решили отправить вас обоих в Эттинген.

– В Эттинген, папа? – в удивлении воскликнула Тина.

– Будет вполне разумно, чтобы Кендрик потренировался в немецком перед тем, как он отправится в Дюссельдорф, – пояснил эрцгерцог.

У принца даже перехватило дыхание, но взяв себя в руки, он поинтересовался:

– Почему я должен отправляться в Дюссельдорф и зачем?

– Именно об этом я и хотел поговорить. Дело в том, что это – предложение нашего зятя и, я считаю, блестящее. А заключается оно в том, чтобы ты провел около года в дюссельдорфских казармах и, таким образом, получил ту превосходную выучку, которая так отличает офицеров прусской армии.

– Провести год с этими кровожадными чудовищами! – воскликнул принц. – Да это хуже, чем пройти все круги ада.

– Но крайне для тебя полезно, а потому ты туда отправишься без всяких возражений, – сухо подытожил эрцгерцог.

– Но я отказываюсь! Решительно отказываюсь! – повысил голос Кендрик. Впрочем, кроме возмущения, в голосе этом уже зазвучали и нотки отчаяния.

– Что же касается тебя. Тина, – обратился эрцгерцог к дочери, – то, поскольку вы столь неразлучны, ты поедешь в Эттинген вместе с Кендриком и попытаешься улучшить там свой немецкий. Ну а потом, когда он будет уже в Дюссельдорфе, мы с матерью намереваемся выдать тебя замуж.