«Как же я буду жить без этого счастья?» – подумала девушка, и мир покрылся для нее черной пеленой.
Беглецы добрались до узловой станции часа через два, но там им пришлоь еще долго ждать местного поезда в Эттинген.
Всю дорогу от Парижа они сидели в купе вдвоем, но большей частью молчали, оба уставшие после бессонной ночи.
Все мысли Тины были заняты графом и тем, какие чувства вызовет у него поданное Рене письмо с известием, что и Кендрик, и она покинули Париж в неизвестном направлении.
Она вспоминала все слова любви, которые он говорил ей, и знала, что отныне будет повторять их снова и снова всю жизнь, ибо они останутся для нее единственным утешением.
На узловой Кендрик, словно для того, чтобы размяться, принялся разгуливать по платформе взад-вперед;
Тина же уселась на жесткую деревянную скамью, погрузившись в полное безразличие как к их дальнейшему путешествию, так и ко всему окружающему вообще.
Наконец поезд из столицы Виденштайна прибыл, и они побыстрей отыскали в нем свободное купе.
Кендрику к тому же пришлось еще дать хорошие чаевые носильщику, который, смущаясь, заявил:
– Вы уж простите меня, мсье, да только разве никто не говорил вам, как вы похожи на нашего наследного принца?
Принц натянуто улыбнулся:
– Да, кажется, что-то такое я слышал.
– Да вот как Бог свят, вы с ним прямо одно лицо, мсье.
– Считаю это за комплимент, – усмехнулся Кендрик.
– Он ведь у нас такой славный молодой человек, – не унимался носильщик, – и мы, право слово, очень им гордимся! Со временем из него выйдет достойный правитель.
– Надеюсь, он оправдает ваши надежды, – сухо заметил Кендрик.
Но вот поезд тронулся, и, облегченно вздохнув, брат сказал Тине:
– Всегда приятно слышать вот такие искренние признания, правда? А ты как думаешь, хороший выйдет из меня эрцгерцог?
– Да, но только в том случае, если ты не будешь вести себя так, как в Париже.
Кендрик расхохотался.
– Мне, наверное, надо извиниться перед тобой, но повеселиться я все-таки повеселился на славу, и мне будет о чем вспомнить, когда я окажусь запертым в Дюссельдорфе.
И эти слова снова напомнили Тине, с каким ужасом думает брат о том времени, когда ему придется пройти суровую школу воспитания в прусских казармах.
Она ласково положила руку ему на плечо.
– Не надо упрекать себя ни в чем и ни о чем сожалеть. Мы просто должны быть счастливы, что хоть раз в жизни нам выпали настоящие приключения.
На этот раз и Кендрик понял, как страдает сестра.
– Ах, если бы я был уже на престоле, то сделал бы все, чтобы ты вышла замуж за графа и жила с ним счастливо и без забот!