– Ваши чемоданы распакованы, мадемуазель графиня, – прошипела статс-дама, – но прежде чем я позову горничную, мне хотелось бы сказать вам несколько слов…
– Я очень устала, – почти невежливо прервала ее Тина, – а потому не имею желания просидеть с вами весь долгий обед и прошу подать мне еду сюда.
Графиня задохнулась от возмущения.
– Ваше королевское… Я имею в виду, мадемуазель графиня, вы, вероятно, больны, если требуете такого!
– Я всего лишь устала, – уже с раздражением ответила девушка, – и прошу вас выполнять мои приказания! – При этих словах Тина поймала себя на мысли, что Париж сделал взрослым не только Кендрика, но и ее.
«Что ж, если я была способна полюбить, то, значит, я уже вполне взрослая, – подумала она, – а если я взрослая, то не позволю больше командовать мной тем людям, которыми на самом деле должна командовать я!»
К тому же она действительно чувствовала себя очень утомленной, и спорить с кем-либо у нее просто не было сил. Кроме того, ею владело еще одно пламенное желание – прежде, чем рухнуть в постель, написать письмо графу, как она и обещала в предыдущем.
Тина легла в постель, взяла карандаш вместо ручки, которым смело исписала больше трех страниц изливая свои чувства. Под конец она добавила вот что:
Ты подарил мне нечто настолько бесценное, настолько совершенное, что оно, как путеводная звезда, будет светить мне на протяжении всей жизни.
И, несмотря на. то, что мы больше никогда не увидимся и что сердце мое навеки разбито, я стала по-человечески лучше благодаря твоей любви.
Я твердо уверена теперь в том, что любовь – настоящая любовь! – заставляет человека стараться быть чище и выше, и видеть такими других. Но не только видеть, но и воодушевлять их, как ты воодушевил. меня своим высоким чувством.
Ты – моя звезда, недосягаемая, но безумно близкая, сияющая мне с небес, за которой я буду следовать всегда, как следовали волхвы за звездой Вифлеема.
Я всегда буду с тобой в моих снах и мечтах, а моя любовь станет хранить тебя так же, как это было во время поединка с маркизом.
Что я могу сказать тебе еще? Увы, только то, что отныне и до гроба и душа, и сердце мое отданы тебе.
Тина.
Не читая, девушка положила письмо в конверт и поспешно надписала адрес, по которому оно непременно должно было попасть в руки адресата: графу Жану де Грамону в доме герцога Суассонского, Елисейские поля, Париж, Франция.
Позвонив в колокольчик. Тина вызвала горничную и попросила ее немедленно отнести письмо на почту. Немка-горничная посмотрела на принцессу с некоторым подозрением, что заставило последнюю даже прибегнуть ко лжи: