Милосердием Божьим она отказалась, и его карта выиграла!
Только поздним вечером, после того, как они целовались под звездами, а затем спустились вниз в каюту, потому что обоим захотелось большей близости, обнимая Нириссу, Линчестер сказал:
– У меня есть для тебя новость, моя любимая, она доставит тебе удовольствие.
– Какая же? Я весь день чувствовала, будто ты что-то скрыл от меня.
– Ты не должна читать мои мысли, – сказал он. – Ты слишком проницательна в отношении меня! Я начинаю думать, что ты – колдунья!
– Если я и проницательна, – заметила Нирисса, – так только от моей любви к тебе, любви, которая заставляет меня прислушиваться к каждой интонации твоего голоса и видеть любое изменение выражения твоих глаз.
– Я забеспокоился, если бы не чувствовал того же самого, когда речь идет о тебе. Он поцеловал ее лоб:
– Так тебе интересна моя новость?
– Конечно, я слушаю. Что-нибудь хорошее?
– Уверен, она понравится тебе. Твоя сестра Дельфина собирается замуж за Энтони Пока!
Нирисса обрадованно вскрикнула, и звук ее голоса прозвенел по всей каюте.
– Как же я этого хотела. Я догадывалась об их взаимной любви… Но сестра все же больше всего хотела стать герцогиней.
– Надеюсь, теперь она поймет, насколько любовь важнее диадемы с земляничными листьями, – сказал герцог.
– Как хорошо… Как я рада. Я очень и очень рада, – призналась Нирисса, – и теперь я не стану бояться встречи с Дельфиной по возвращении домой.
– Со мной ты больше никого и ничего не будешь бояться, – заверил ее герцог. – Все страхи и печали остались позади, и тебе остается только полюбить Пин, всех его обитателей и наших с тобой гостей.
– Мы превратим его в дом, в котором живет любовь, – прошептала Нирисса, – но это у нас получиться, если мы сами будем любить друг друга… так, как сейчас.
– Я твердо намерен сохранить наши чувства.
Герцог приподнялся на локте, чтобы посмотреть на лицо жены, освещенное фонарем, стоящим у изголовья кровати.
– Я думал сегодня, – сказал он очень серьезно, – как мне повезло, что я нашел тебя. Только представь, что твоя сестра не пожелала бы показать мне старинный елизаветинский дом и своего выдающегося отца? Я мог бы никогда не встретить тебя!
Нирисса вскрикнула в неподдельном ужасе.
– О, мой дорогой, и я могла бы прожить всю мою жизнь, даже не догадываясь о твоем существовании, разве только Гарри рассказывал бы мне что-нибудь о тебе, ну, например, как когда-то он сказан (хотя это было и не для девичьих ушей), что ты «сущий дьявол с женщинами»! Герцог рассмеялся.
– Возможно, так оно и было в прошлом, но теперь во всем, что касается женщин, я – святой, и ни одна из них не сумеет соблазнить меня, сколько бы они ни старались.