Правда, собственный идеал будущей супруги рисовался ему пока довольно смутно, однако это ни в коем случае не могла быть женщина столь необузданных порывов и непредсказуемых желаний, как его теперешняя любовница.
Будучи по натуре дамой весьма страстной, Элоиза требовала того же от Рейберна, нимало не считаясь с его наклонностями и характером.
Сам же он, начитавшись древних греков, весьма дорожил своей индивидуальностью и не собирался лишаться ее в угоду дамским капризам. Знакомство с этими философами началось у Лайла задолго до того, как он поступил в Оксфорд.
И сейчас в недолгие часы досуга он любил почитать что-нибудь возвышенное. Среди его окружения было мало людей, с которыми Рейберн мог бы поговорить на столь серьезные темы, и уж, во всяком случае, это были не женщины!
Конечно, молодому человеку приходила в голову мысль, что когда-нибудь он влюбится. Если судьба окажется к нему благосклонной, то его избранница по праву займет место, которое когда-то принадлежало матери Рейберна, а сам он будет не только любить и желать ее, но и уважать.
Итак, примерно на полпути к Кроксдейл-Парку ключевое слово было найдено!
Вот чего хотелось Рейберну – уважать свою жену. А все светские Элоизы Давенпорт годились только на то, чтобы восторгаться ими, увлекаться, даже, может быть, терять из-за них голову… Но ни к одной из них он, разумеется, никогда не относился с уважением.
Его теоретические рассуждения выглядели замечательно, а на деле Рейберн прекрасно отдавал себе отчет в том, что очутился в весьма затруднительном положении.
Недаром говорится, что оскорбленная женщина становится настоящей фурией. Лайл понимал – если он не сделает Элоизе предложение, пусть даже пожениться из-за траура они смогут лишь через год, ее ярости не будет предела.
«Что же мне делать, черт побери? – спрашивал себя Рейберн. – Где найти выход из этой ситуации?»
Вот его автомобиль уже свернул на подъездную аллею перед загородным особняком графа Кроксдейла, а решение так и не было найдено.
Машина показала себя с лучшей стороны – таково было единодушное мнение шофера и камердинера Лайла.
– По-моему, мы побили все рекорды скорости, сэр! – торжествующе заметил шофер.
– Ровно два часа и пятьдесят пять минут, – подтвердил Рейберн, взглянув на свои часы. – Надо будет поинтересоваться у графа, какую скорость развивает его автомобиль. Кажется, у него «Испано-суиза».
– Вы позволите и мне взглянуть на нее, сэр? – с улыбкой попросил шофер.
Рейберн снял автомобильные очки и, положив их на сиденье, направился к дому графа Кроксдейла. В величественном мраморном холле его встретили два ливрейных лакея, которые помогли Лайлу снять легкий плащ и взяли у него твидовую фуражку.