– Он возьмет Голд Кап, я в этом уверена.
На фоне Крусадера остальные лошади графа не производили особого впечатления, но Демелса понимала, что все животные – замечательные.
Когда девушка подошла к Файерберду, ей даже стало стыдно, что она теперь видела в нем столько недостатков.
Она обняла жеребца за шею.
– Может быть, наши гости и красивы, и мы ими восхищаемся, но зато тебя мы любим! – ласково сказала она. – Ты – наш, ты у нас просто как член семьи.
– Правда ваша, – закивал Эббот. – И попомните мое слово, мисс Демелса, Джем с ним первым придет к финишному столбу.
– Я уверена, – улыбнулась Демелса. – А вдруг граф Треварнон заметит его и разрешит поскакать на одной из своих лошадей?
– А уж как он-то об этом мечтает, все уши мне прожужжал! – добродушно улыбнулся старик, который, по-видимому, и сам мечтал о счастливом случае для своего любимого внука.
– А в скачке, на которую заявлен наш Файерберд, у него будут сильные соперники? – спросила Демелса. Эббот задумчиво почесал в голове:
– Бард, конечно, стоящий жеребец, но уже в годах, а жокей, который будет на нем выступать, мне что-то не нравится.
Демелса снова обняла Файерберда.
– Я знаю, что ты выиграешь! – прошептала она и почувствовала, что тот будто приосанился, ободренный ее доверием.
На обратном пути она снова зашла в стойло к Крусадеру, а перед этим полюбовалась отлично подобранной четверкой гнедых лошадей, на которых граф Треварнон прибыл в Лэнгстон-Мэнор.
– Редко можно встретить четырех столь похожих лошадей, – удивленно воскликнула девушка. – Смотри, Эббот, они прямо как близнецы!
– А конюх его милости говорил, что та гнедая четверка, на которой его хозяин выезжал из Лондона, – еще лучше. Дескать, барин несколько раз отказывал, когда у него хотели их купить за двойную и даже тройную цену, – сообщил старый Эббот.
Демелса рассмеялась:
– Кто же не предпочтет лошадей деньгам?
Про себя она подумала, что ее брату Джерарду пригодилось бы и то и другое. Она посочувствовала юноше: как он, бедный, вращается среди чрезвычайно состоятельных друзей, имея всего одну лошадь и считая каждый пенс.
Она еще долго обсуждала с Эбботом предстоящие состязания, а потом вдруг испугалась, что вот-вот могут вернуться конюхи Треварнона, и опрометью бросилась назад к дому.
Однако было еще не так поздно, как ей показалось.
Проходя потайной лестницей к себе наверх, девушка услышала смех и громкие мужские голоса, доносившиеся из большой столовой.
Она не устояла перед соблазном снова взглянуть на графа Треварнона. Демелса вышла на этот раз в галерею, где обычно во время пиршеств находились менестрели, примыкавшую к большой столовой, которая некогда служила монахам трапезной.