– Это не единственная причина для моего расстройства и беспокойства, – продолжила она. Маркиз молча ждал: он почти догадался, о чем собиралась сказать девушка. – Но он приводит с собой других… мужчин… Я не хочу, чтобы… Л-Летти общалась с такими… и уверена, мама… никогда бы не… одобрила такие знакомства.
Маркиз ничего не ответил, а она все говорила и говорила дрожащим от волнения и испуга тихим голоском:
– О-они… едят и пьют так… много, мы просто не можем позволить себе такие расходы.
– А на каких-нибудь балах, приемах, собраниях вы были?
– Летти ездила один раз на бал или, может, два, но, мне кажется, они были не самыми… пышными.
– А почему вы ее не сопровождали? Алексия слегка запнулась, потом продолжала:
– У нас не так много денег, чтобы тратить их на мои… вечерние платья. А Летти такая красавица, что я решила, будет… очень жаль, если ее не увидят… достойные люди. – Она посмотрела на маркиза, словно умоляя понять и не судить строго. Тот нахмурился, а Алексия проговорила: – Ну вот, я рассердила вас… Поверьте, я не хотела рассказывать вам все это… и думаю, что сама… могла бы справиться как-нибудь… со всем этим… если бы не… сэр Мортимер.
– Я вовсе не сержусь на вас, – искренне произнес маркиз.
На самом деле он был просто вне себя от одной мысли, что развратный недоумок Мортимер Уолгрейв пристает к такому нежному и беззащитному созданию, как Алексия!
– Простите, что надоедаю вам… но я больше… никого не знаю, мне не у кого спросить совета, не к кому обратиться… и… – Она сделала глубокий вдох и скороговоркой закончила: – У нас почти не осталось денег!
– За три недели?! – воскликнул маркиз. Хилтон Осминтон и без объяснений Алексии прекрасно знал, что произошло. Миссис Фитерстоун, хоть и была родственницей, никак не могла считаться идеальной, да и просто приличной компаньонкой. Настойчивости и решительности, равно как и назойливости, ей было не занимать. Вот она и решила обернуть предложение мистера Дадждейла к своей собственной выгоде. И вместо того, чтобы помочь двум девушкам из захолустья, вовсю развлекалась за их счет. А уж если некто вроде Мортимера Уолгрейва так увлекся одной из ее протеже, то она не собиралась чинить препятствия, тем более что он щедро оплатил все услуги отличным бренди.
Как всякий прирожденный организатор – а маркиз безусловно был таковым, – он терпеть не мог, когда его планы рушились. И когда он ставил перед собой определенную цель, ничто не раздражало его больше, чем возникающие на пути препятствия и трудности, особенно если они были вызваны незнанием некоторых обстоятельств.