– Тогда где же… мы допустили ошибку?
Перед местоимением Виктор сделал небольшую паузу.
Марина знала, что ее, уже бывший, жених не перенесет, если вся вина падет на него.
– Мы? Нет, это не совсем так, – сказала она, подходя к нему ближе. Теперь они стояли лицом друг к другу напротив красивого мраморного камина. – Это целиком моя вина. Мне не следовало соглашаться на помолвку. Видишь ли, я с самого начала знала, что не люблю тебя.
Едва зажженная сигарета полетела, в камин.
– Любовь! Любовь! – воскликнул Виктор. – Ты слишком многого хочешь, Марина! Я люблю тебя. Я обожаю тебя. Я смогу объяснить тебе, что такое любовь, после того, как мы поженимся. Уверяю тебя, это совсем не то неземное блаженство, про которое ты начиталась в книгах.
– А я ожидала именно его, – почти шепотом произнесла она.
– Но откуда ты знаешь, какие чувства будешь потом испытывать? – спросил Виктор. – Пойми же, одни девушки более эмоциональны, чем другие. Да нет, ты сама должна все понимать. Какие у нас с тобой шансы на будущее, у тебя и у меня? Мы никогда не бываем наедине. Вокруг нас всегда люди, вечеринки, толпы – стадо! – Он подошел к ней и взял за руку. – Поедем со мной, Марина. Давай отправимся куда-нибудь, где действительно можно побыть вдвоем – на Таити, в Вест-Индию, – куда угодно, где можно будет купаться, говорить друг с другом, все как следует обсудить и взвесить.
В голосе Виктора слышалась мольба. На мгновение Марина заколебалась, но потом медленно покачала головой.
– Черт возьми, какая ты упрямая! – Он обнял ее за плечи и притянул к себе. – Марина, послушай меня. Не будем горячиться, ведь ты еще не обдумала все как следует. Я уверен: мы созданы друг для друга. Более того, я знаю, что ты для меня – единственная женщина во всем мире. Я люблю тебя так, как не любил никого раньше. Позволь я научу тебя, как можно полюбить и меня тоже. – Его голос опустился почти до шепота.
Теперь его губы искали ее – жадно, властно.
Марина попыталась отстраниться. Она недвижимо застыла в его объятиях. Виктор поцеловал ее страстно, с жадностью, но в этой жадности явственно ощущался страх потерять ее.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя, – бормотал он, повторяя эти слова снова и снова. Его губы жадно впивались в ее, его руки сжимали ее словно в тисках.
Марина была изящной и миниатюрной, ее голова едва доходила ему до плеча. Виктор обращался с ней как с пленницей, но Марина словно оцепенела и не предпринимала даже робких попыток вырваться. Ее губы под его губами были мягкими, но какими-то безжизненными; она не отвечала на его поцелуи; в ней не было страсти – лишь пассивная покорность.