Сейчас, впрочем, можно не беспокоиться на этот счет.
— Должен быть еще какой-то повод, чтобы ты захотел позавтракать со мной, а потом заняться моими делами. Так ведь?
Уин лениво пожал плечами:
— У меня должен быть повод?
— Иначе ты ничего не делаешь.
Типичная улыбка Райлендов на лице Уина превратилась в ухмылку.
— Потом узнаешь.
— Хорошо. — Норт уже привык к таинственности брата. — Дай только одеться. — Поставив чашку на блюдце, Норт подошел к гардеробу.
Через пятнадцать минут, умытый и переодетый в светло-коричневые бриджи, темно-серый сюртуки черные высокие сапоги, Норт встретился с братом у себя в кабинете. Уин сидел за столом, попивал кофе и смотрел за окно, в солнечное утро.
— В каком интересном месте ты живешь, любезный брат. Я только что видел, как какую-то важную шишку освободили от кошелька.
Так и надо, пусть не щелкает клювом, когда заявляется в Ковент-Гарден.
— Только не начинай по новой. — Усевшись по другую сторону стола, Норт глянул за окно, чтобы увидеть, что так привлекло брата. — У меня очень правильная жизнь.
На этот раз на лице Уинтропа отразилась буря эмоций. Но на Норта это не произвело никакого впечатления.
— Очень правильная с точки зрения удобства: ты живешь среди тех, за кем охотишься.
Норт не стал обижаться. Брат ухватил самую суть.
— Не все, кто здесь живет, — преступники. И не забывай, что я тут вырос. Это мой дом.
— Тогда почему он выглядит как мавзолей? Норт осмотрелся. Мавзолей?
— Не похоже.
— Позволь мне дать тебе совет. — Развернувшись вместе со стулом в его сторону, Уин небрежно закинул ногу на ногу. — Что это за бесчисленное количество простыней в каждой комнате? Под ними ведь стоит мебель. Почему ты не уберешь их?
В дверях появилась миссис Бантинг.
— Ваш завтрак, мистер Шеффилд. Мистер Райленд, вам я сварила яйца в пароварке.
Лицо Уинтропа осветила улыбка, милая и неожиданно искренняя.
— Бантинг, моя дорогая. Я вас обожаю. Старушка очаровательно смутилась:
— Вы только так говорите.
Норт сидел и удивлялся. Только брату могло прийти в голову воспользоваться едой как предлогом для флирта. Обаяние Уина служило ему так же, как грубое полотно, в которое Норт упаковал мебель в своем доме. За ним пряталось все, чего брат не хотел замечать.
Уин не понимал, а может, и понимал, что если распаковать мебель, то Норт должен будет распрощаться со своими детскими мечтами вырваться отсюда.
Возможно, когда с Октавией все будет кончено, тогда он и распакует мебель. Возможно.
Где-то в середине завтрака Норт оторвал глаза от тарелки и увидел, что брат наблюдает за ним.