Уин прищурился:
— Ты не побрился.
Какой сообразительный. Только что заметил?
— А зачем?
Теперь брат нахмурился:
— Ты не собираешься выходить на люди?
Норт позволил себе ответить с некоторой долей сарказма:
— Собираюсь, и что? — Несмотря на то что дело Октавии занимало у него большую часть времени, он не намеревался отказываться и от слежки за Харкером. Днем он поговорит кое с кем из своих информаторов, чтобы узнать о последних шагах Харкера. Вдруг станет известно что-нибудь интересное. Потом встретится с Фрэнсисом, и тот расскажет, что накопал насчет почтовой бумаги, которой воспользовался воздыхатель Октавии. Водяные знаки могут дать ниточку.
— Тебе наплевать, как ты выглядишь, да?
— Именно. — Норту плевать на свою внешность. Хотя нет, это неправда! Иногда, когда рядом оказывалась Октавия, его очень заботила собственная внешность. Ему хотелось нравиться.
Уинтроп покачал головой:
— Итак, что это за слухи ходят по городу о твоих прогулках с леди Октавией Во-Давентри?
Норту нужно было предвидеть, что такой момент настанет. Уинтроп, единственный из братьев, знал все о его отношениях с Октавией.
— Это правда.
Уин по-настоящему заинтересовался и неожиданно забеспокоился:
— Ты же не потащил ее в постель?
Помимо обаяния, Уинтроп отличался присущей ему грубой бесцеремонностью. Норт отложил вилку.
— С чего ты решил, что тебя это касается?
— Я твой брат, — сказал Уин так, как будто это объясняло все.
— Чересчур любопытный.
— Конечно. — Его взгляд стал жестким. — Потому что мне не хочется, чтобы ты снова мучился.
— Я не мучился.
— Ложь!
— Неужели? — Уинтроп вскинул темные брови. — Тогда, значит, это из-за печеночных колик у тебя начинались приступы депрессии, когда ты валялся и рыдал как белуга.
О Господи, откуда ему известно про рыдания? Утерев рот салфеткой, Норт швырнул ее на стол.
— Не твое дело.
Уин мрачно разглядывал его.
— Не глупи. Меня касается все, что происходит с тобой. Ты мой брат.
Их взгляды скрестились. Норт не собирался первым отводить глаза.
— Тогда позаботься о чем-нибудь еще.
Уин снова надел свою обычную маску. И неожиданно снова стал беззаботным.
— Не хочешь о ней говорить? Звучит жутко серьезно. Но возможно, это вновь заговорила твоя печень.
— Уин!
Пожав плечами, Уин откинулся на спинку стула.
— Ну и прекрасно! Больше не скажу ни слова. — Уин отвернулся к окну, но потом снова посмотрел на Норта:
— А что насчет предложения его высочества стать членом парламента? Ты хоть подумал над ним?
Боже правый, неужели у дорогого братца нет другой цели в жизни?
— Под высочеством ты подразумеваешь Брама? Уинтроп налил себе еще одну чашку кофе.