— Чего вы ждете? — спросил Эшли.
— Пусть отойдут немного, — сказал Дарси. — Тогда они не заметят света, когда откроется дверь.
— Как бы не потерять их в тумане...
— С ее-то каблуками?! Такие звуки не скроет и туман. — Дарси чуть-чуть приоткрыл дверь. — Слышите? Они пошли направо. Что это за улица?
— Должно быть, Олд-Барнегот-роуд.
— Теперь пойдемте.
Дарси открыл дверь, и их лордства окунулись в клубящийся туман.
Каблучки Тии оказались прекрасным ориентиром, ошибиться в направлении было невозможно.
— Давайте-ка сократим дистанцию, — предложил Дарси шепотом. — Если мы не будем шуметь, ее каблуки заглушат наши шаги.
Несколько минут они молча следовали за хорошо слышными «цок-цок-цок».
Затем Эшли тихо сказал:
— Знаете, я мало что понял из их разговора в пивной, но, думаю, мне следует поблагодарить судьбу даже за это.
— Почему? — спросил Дарси.
— Было бы менее удивительно, если бы они говорили по-польски. Мы знаем, что Эйнциг владеет польским. А записка указывает, что и этот тип тоже им владеет.
— Как раз наоборот, — сказал Дарси. — Записка указывает, что неизвестный знаком с польским, но свободно им не владеет. Понятия «гончая» и «собака» у поляков разнятся так же, как и у нас. Он же, переводя название пивной на польский, употребил слово «собака», чего не сделал бы человек, хорошо знакомый с языком. И вообще, все это немало говорит нам о человеке, которого мы преследуем.
— В каком смысле, милорд?
— Что он глуп, претенциозен и имеет явную тягу к мелодраматизму. Он мог спокойно написать записку на англо-французском, но использовал польский. Зачем?
— Может быть, для того, чтобы ее не понял никто из посторонних?
— Вот-вот... Вы совершаете ту же ошибку, что и он. Лишь человек, плохо знакомый с языком, может посчитать его неким видом тайнописи. Разве является для вас англо-французский тайным языком, с помощью которого можно скрывать свои мысли от других?
— Вряд ли, — сказал с улыбкой Эшли.
— Но даже если и так, — мягко добавил Дарси, — лишь полный глупец решится показать свое откровенно слабое знание языка человеку, для которого этот язык является родным.
Каблуки Тии явно снова повернули направо.
— Где мы теперь? — осведомился Дарси.
— Если я еще не потерял ориентировку, мы только что миновали Грейт-Харлоу-хаус, а это означает, что они свернули на Темза-стрит и направляются точно на юг.
Не в первый раз Дарси пожалел о том, что слабо знаком с Лондоном.
— У вас есть хоть какие-то соображения о цели их путешествия? — спросил он.
— Ну, если они никуда больше не свернут, — сказал Эшли, — мы минуем церковь Святого Мартина и упремся точнехонько в центр Вестминстерского дворца.