Гнев на лице Марианны сменился неверием. Она поднялась на ноги.
— Да вы — самонадеянный, напыщенный…
— Смею сказать, Томас, — прервала вдова, — это, возможно, не лучшая твоя идея сегодня.
Он посмотрел на бабушку.
— У вас есть идея получше?
— Да. Уведи ее и потанцуй с ней вальс, например, — вдова махнула в направлении танцующих пар. — Или, еще лучше, возьми в сад и убеди ее, что самонадеянному, напыщенному ослу есть что сказать, если он подходящий самонадеянный, напыщенный осел.
— Ваша милость, я скорее…
— Превосходное предложение, бабушка. — Он подхватил Марианну под локоть и повел на террасу, решительно не обращая внимания на одеревенелость и приступы боли, сопровождавшие каждый его шаг.
— Ночью лабиринты еще прекраснее… — долетел до них голос вдовы.
— Ты думаешь, что ты делаешь? — процедила Марианна сквозь сжатые зубы.
— Улыбайся, моя дорогая. Мы же не хотим привлекать внимание, — Томас провел ее через открытые двери.
— Ладно, — кислая улыбка приподняла ее губы. — Я улыбаюсь. Так что ты делаешь?
— Следую совету бабушки. — Они пересекли террасу, спускаясь по ступенькам в сад. Он остановился у фонтана и отпустил Марианну. — Это нужно сделать.
— Итак? — она сложила руки на груди. — Что ты должен сказать?
— Кто он?
Она нахмурилась в недоумении.
— Кто?
— Это Пеннингтон, верно?
— Что Пеннингтон?
— Или это Беркли?
Она сердито уставилась на него.
— О чем ты говоришь?
— О другом мужчине в твоей жизни!
— Другой мужчина? — медленно проговорила девушка.
Томас шагнул к ней.
— Я знаю, Марианна.
— Знаешь что? — её голос был осторожен.
Он заскрежетал зубами.
— Я знаю, что у тебя есть другой поклонник.
Она отступила.
— Что заставило тебя так думать?
Томас колебался. Он мог сказать, что все знал о её «Приключениях провинциальной мисс» и поклоннике, которого она описала в своих историях. Но это тайное знание добавляло ему маленький козырь в их игре, а с Марианной он нуждался в любом преимуществе. По крайней мере, пока.
— Едва ли имеет значение, откуда, но я знаю. Итак, кто он?
Она долго вглядывалась в него, затем лицо её расплылось в довольной ухмылке.
— Ты ревнуешь.
— Вовсе нет, — отрезал Томас.
Марианна засмеялась.
— Ревнуешь–ревнуешь. Как восхитительно.
— Восхитительно? — он сдвинул брови и нахмурился. — Это совсем не восхитительно. За женщиной, на которой я намереваюсь жениться, не будет ухаживать другой мужчина. Теперь говори, кто это.
Девушка заколебалась, затем покачала своей головой.
— Нет.
Смутная подсознательная надежда на то, что, возможно, она выдумала этого нового ухажера, растаяла с её словами. Гнев и какая–то странная боль наполнили Томаса.