Внутри все буквально вибрировало от напряжения, требовало действовать. Надо успокоиться, надо ждать. Надо. Все-таки правильно я сделала, когда пошла на медитацию, теперь есть пара отработанных приемов, позволяющих успокоить разбушевавшуюся нервную систему. Действовать будем по-другому, пока полистаем книжечку, которую дал Лим, хотя не уверена что в теории магических потоков будет внятное описание путешествий между мирами, не уверена, что там вообще будет что-то внятное. А там по ходу дела разберемся.
Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что по близости никого нет, я стянула рубаху, закатала повыше штаны и подставила теплому солнцу свою бледную весеннюю кожу.
* * *
К вечеру шумиха по поводу моей персоны улеглась. Зато началось внимание другого рода: заскучавшие за время долгого плавания без женщин матросы, очень оживились при появлении на их судне существа женского пола. От многозначительных взглядов и почти тонких намеков некуда было деваться. Да, вот она популярность. Это из той серии: первый парень на деревне, а в деревне один дом. Сначала я как-то даже напряглась: столько нездорового интереса. И напрягалась не одна я, капитан буквально багровел от злости, когда видел как кто-то из его команды проявляет мне знаки внимания. Кстати, его суровое лицо охладило пыл моих новоиспеченных поклонников.
Каждый раз я спешила скрыться от гнева капитана в мастерской у Лима, так как следить за мной и чем-нибудь занимать, чтоб не мешалась под ногами, было его священной обязанностью, пожалованной самим капитаном. Целитель совсем не был против, сейчас работы у него было мало, разве что бородавку кому-нибудь свести, и кроме меня заняться ему было практически нечем. Мы вместе готовили разные снадобья впрок. Интересное я вам скажу занятие. Намного интересней, чем в то время, когда я была маленькой и, закрываясь в ванной, смешивала разные шампуни и мамины крема. Плюс еще и в том, что от мамы мне доставалось за мои художества, а Лим, даже, если я что и напортачу, просто стеснялся мне что-либо сказать.
— Мирослава, ну что ты там опять делаешь?
— Смотрю, что у тебя в скляночках и мешочках, — разбирая вышеупомянутое, отозвалась я.
— Аккуратнее, между прочим это последнее, что у меня осталось, а в ближайшие месяца четыре никаких пополнение не предвидится.
Сильной озабоченности в его голосе я не услышала, правильно, мне можно доверять, по крайней мере травки и порошочки. Ничего страшного я с ними не сделаю. И про четыре месяца меня уже просветили. Шок который я испытала, поняв, что четыре месяца это минимум из возможного времени плавания их корабля и меня вместе с ними, можно сравнить только с шоком первого дня моего появления в этом мире. Хотя, я ведь это в первый день и узнала, капитан за ужином порадовал, чем напрочь отбил аппетит.