Была особа, перед которой Незнамова чувствовала себя в неоплатном долгу, - великодушная и щедрая Дарья Фигнер. Прямо с утра Алина послала к ней записку. Послание взяли, но сказали, что барышня еще вчера уехала и неизвестно, когда вернется.
Вдруг - в разгар переживаний из-за остывшего обеда - калитка открылась. Во двор вошла очаровательная блондинка, с которой Алина три месяца назад видалась на бирюлевской почтовой станции.
Радостно вскрикнув, хозяйка бросилась встречать свою благодетельницу.
Та выслушала горячие слова признательности с понятным для деликатной девушки стеснением. Сказала, что только-только вернулась из поездки, прочла записку и решила немедленно явиться. Дарья Александровна была очень бледна - видимо, поездка ее утомила.
Прошли в комнату, где Алина устроила столовую-гостиную.
- Как удачно, что вы пришли именно теперь! Не угодно ль отобедать? Будет кому оценить мои кулинарные способности. Я только немного оживлю соус. Олег Львович присоединится к нам позже. Я даже рада, что его пока нет. Нам о стольком нужно поговорить!
- Я знаю, что его нет, - сказала Дарья Александровна, покачав головой в знак того, что есть не хочет. - Я видела из окна, как он шел к гостинице "Парадиз". Потому и пришла. Есть кое-что, в чем я обязана перед вами повиниться...
- Вы? Предо мной? Ах, милая Дарья Александровна...
- Я не милая! - Голос девушки зазвенел, на ресницах блеснули слезы, на щеках проступили розовые пятна. - Я низкая интриганка! Я предательница! Вы доверились мне, поручили моим заботам самый смысл вашего существования, а я... - Она закрыла лицо руками. - Нет, я не могу смотреть вам в глаза...
- О чем вы говорите? - растревожилась Незнамова. - Я не понимаю!
- Я влюбилась в Олега Львовича, - глухо донеслось из-под сдвинутых ладоней. - Мало того - у меня не хватило сил побороть свое чувство, и я... Я попыталась добиться его взаимности... Вам нечего опасаться. Он отверг меня. Он вел себя безупречно. Но я! На какие мерзости оказалась я способна под воздействием страсти! Знаете, я не могла потом оставаться в отцовском доме. Стыдилась стен, которые были свидетелями моего позора! Я сорвалась ехать в Петербург. Но по дороге поняла, что от себя сбежать невозможно. Я должна вернуться, честно вам во всем признаться. Принять от вас заслуженные упреки и презрение. Может быть, тогда я сумею стать прежнею Дашей...
Бурную исповедь Алина слушала с волнением, схватившись рукой за сердце. Когда же речь бедной девушки оборвалась рыданиями, она воскликнула:
- Я не виню вас! Вы - женщина, чувства в вас сильнее рассудка. Я сама такова. А он - лучший мужчина на всем свете. Было б странно, если б вы не потеряли из-за него голову. Я не испытываю к вам презрения - лишь одно сочувствие, поверьте!