- На все воля Аллаха, - сказал Байзет. Он среди четырех черкесов годами был старший.
- Аллах помогает умным.
И главный злодей снова перешел на русский:
- Что тебе дороже, Сысой, - жизнь или нога?
- Жизнь, ваше степенство, - не замедлился с ответом Жуков.
- Ну тогда терпи.
Эмархан кивнул толстяку. Тот взмахнул ружьем. Кованый приклад с размаху опустился на лодыжку Сысоя Авдеича. То-то больно! Заорал он, сердешный, повалился.
- Сейчас не кричи, потом кричи, - наклонился над ним крюконосый мучитель. - Если жить хочешь. Подъедут двое. Вот тогда плачь, проси помощь. Христом-Богом и по-всякому, как у вас принято. Ты меня понял или нет?
Говорил он негромко, но до того страшно, что Жуков и орать позабыл. Хотел спросить, зачем это, но не осмелился. Обещал всё в точности исполнить, только пусть больше не бьют, не терзают.
Вдруг донесся частый стук. С русской стороны на дорогу вылетел конный в стелющейся по ветру бурке.
- Едут! Едут! - закричал по-черкесски. - Из ущелья! Двое! Один в черном! Другой в белом!
- Мужчина в чем? - спросил Эмархан.
- Не поймешь. В башлыках они.
- С коня спустится мужчина, - сказал главарь. - В него и стреляйте. Если же оба останутся в седле или оба спустятся, в черного целим я, Реза и Байзет. Остальные четверо в белого. С пятидесяти шагов по неподвижной мишени такие джигиты, как вы, не промахнутся.
Черкесы переглянулись.
- Ты не говорил, что их будет двое и что там женщина. Убивать женщину - харам.
Это сказал Байзет.
- Я говорил, что за голову этого человека дают тысячу рублей. На самом деле три. Хотел остальное себе взять. Но так и быть, все три тысячи будут ваши.
Черкесы загалдели промеж собой, а толстый Реза по-лезгински шепнул (Жуков слышал):
- Господин, как можно? У нас совсем нет денег.
- У него письмо, которое может стоить мне жизни, - так же тихо ответил Эмархан. - Пусть грязные псы забирают выкуп себе.
Черкесы закончили спорить.
Старший, прищурясь, спросил:
- А русские с наградой не обманут?
- Нет. В бумаге написано: три тысячи тому, кто доставит его или его голову. Этот человек убил большого начальника. Я ручаюсь, что деньги будут ваши.
(По-ихнему это звучало "даю свою правую руку").
Ручательство успокоило остальных.
- Пусть все они переубивают друг друга, - сказал Байзет. - На место, джигиты!
Кроме Эмархана все побежали вверх по склону, в заросли.
- Если он не слезет с коня, я тебя, как барана, зарежу, - сказал напоследок Сысою Авдеичу жуткий человек.
И тоже убежал.
Остался страдалец лежать посередь дороги. Боялся пошевелиться, нога казненная пылала огнем. Но не кричал Жуков, силы берег. Только поскуливал. И молился, всё время молился святым заступникам.