Нечего и говорить, что переоделся я в минуту. По дороге я спросил:
- А что это за кастрат с князем? Тоже шпион?
- Да-с, его оруженосец Реза. Только попрошу произносить почтенное слово, которые вы изволили употребить, без шипения. А то эк вы скривились: "ш-ш-шпион". Людишки этого сорта, конечно, мутны и своекорыстны, ну так ведь и вы, Григорий Федорыч, не ручей горный. Как про награждение услыхали, до того обрадовались, что и о дружке своем Никитине позабыли. А заслуга-то его, не ваша.
- Не забыл. Только я о том не с вами, а с генералом говорить буду, - огрызнулся я, уязвленный. Честно говоря, от возбуждения я действительно не вспомнил об Олеге Львовиче.
В предшествующие дни по некоторым признакам я видел, что тайные приготовления к экспедиции идут полным ходом. Вдруг ни с того ни с сего снялся и переместился ближе к горам казачий полк, ранее стоявший лагерем в десяти верстах от города; отдыхавшим на водах офицерам было велено вернуться в свое расположение; горно-артиллерийская батарея устроила учебные стрельбы. Все эти воинственные приготовления были сочтены подготовкой к грядущему приезду князя Чернышева, но я-то знал, в чем дело.
Теперь дело десятикратно ускорилось. Притом, не желая подавать вражеским лазутчикам повода для тревоги, Фигнер по внешней видимости вел обычную жизнь - катался с Дашей в коляске, недолго засиживался в кабинете, даже затеял бал в Благородном собрании. Всю невидимую работу выполняли адъютанты и ординарцы. В число последних был определен и я. Мне было милостиво сказано, что это еще не награда, а лишь первая к ней ступенька; по заслугам я буду отличен по окончании похода - в зависимости от его результата. Чем значительней окажется победа, тем на большее смогу я рассчитывать. Исправляя в отношении Никитина неловкость, которой попенял мне жандарм, я стал просить командующего за своего подчиненного. В положении человека, лишенного прав, награда может быть только одна - их восстановление. Так неужто важность доставленных Никитиным сведений не стоит эполет?
- Вы знаете, друг мой, что производство нижних чинов в офицеры является привилегией главнокомандующего Кавказским корпусом, а я всего лишь начальник одной из трех линий, - отвечал мне Александр Фаддеевич. - Но я нынче же велю дать вашему протеже унтер-офицерские лычки, это в моей власти. Кроме того, пошлю представление на него в Тифлис, однако дело это долгое. Положение главнокомандующего и без того шатко. Он не посмеет своею властью, без одобрения высшей инстанции, производить в прапорщики такогочеловека. Никитина ведь не за пустяки вроде дуэли иль пьяного дебоша разжаловали. Но ничего. Бог даст, одержим викторию, тогда и его дело решится. Ну а повезет взять самого имама иль хоть Хаджи-Мурата - тут нам сам черт будет не брат. Просите тогда чего хотите. Этакого героя, как вы, даже и не мне награждать - берите выше.