- Беру тебя в жены, девушка.
Метнув в сторону Атхафанамы уничтожающий взгляд, Ханнар шагнула к Эртхиа.
Они смотрели друг на друга немного растерянно: оба не знали, что им делать теперь. Свадебные обряды Хайра слишком сложны и громоздки, а детям Солнца вовсе нет нужды в обрядах: брат и сестра рождены друг для друга, зачем соединять то, что от природы неразделимо?
Ханис соединил их руки, как недавно Эртхиа вложил руку Атхафанамы в его руку.
Две свадьбы справляли в тот же вечер, устроив пир вокруг костров, как принято у кочевников удо. У степнячек в переметных сумах нашлась пара нарядных накидок, которыми покрыли головы невестам. Жесткие от шитья, покрывала казались маленькими шатрами, в которых уютно угнездились Ханнар и Атхафанама, каждая рядом со своим женихом.
Вынув из седельной сумки дарну, Эртхиа хотел было воспеть красоту обеих невест. Но увидел, что Ханнар подали изогнутую, как длинный лук арфу, - и уступил ей черед.
Откинув косы вместе с покрывалом за плечи, Ханнар прислонила дугу арфы к плечу, благоговейно коснулась струн светлыми пальцами. Блики от языков пламени, струясь, пробегали по струнам, а следом двигались пальцы Ханнар.
Звуки, каждый отдельно, падали и повисали в воздухе, медленно отплывая по одному, или сбиваясь в звонкие гроздья. Под стать этим звукам и голос Ханнар, глубокий, сильный, изливался из самой груди. И как будто сталкивались бронзовые шары, так пели вместе арфа и Ханнар.
Эртхиа, положив подбородок на гриф, замер. Большие глаза его вспыхивали золотом, отражая волны пламени над костром. Смутная тревога заставила его переглянуться с Атхафанамой. Та оцепенела от ужаса. Значит, ему не показалось: Ханнар низала непонятные хайардам слова на четко различимый ритм, связывая концы фраз созвучиями. Магия, запретная для слуг Судьбы...
С суеверным недоумением он взглянул на свою невесту. Но Ханнар на него не смотрела, и пела не для него.
Кровь в нас одна, как сердце одно.
Старое кто разбавляет вино?
Дочери Солнца родят сыновей
Только от мужа крови своей.
И от героя родится герой,
Но не у женщины крови чужой.
Можешь закон естества отменить,
лишь оборвав бесконечную нить.
Соединившись, продолжим наш род,
Или же в нас он - в последних - умрет.
С чуждою кровью нам кровь не смешать.
Общей судьбы нам не избежать.
К тому единственному, кто знал священный и тайный язык Солнечных богов, царей Аттана, обращалась Ханнар, глядя прямо в его золотые глаза. Слово за словом неумолимыми лезвиями вонзались в сердце Ханиса, чтобы навсегда остаться в нем ледяным ужасом.