Мальчик стоял посреди зала, глядя под ноги. Черные косички обвисли с безнадежно опущенной головы на грудь и на спину, касаясь ступней и толстого ворса ковра. Он слышал, он понимал. Он чувствовал, что весь дрожит и что слезы катятся и катятся на похолодевшие щеки, он боялся, что этим рассердит господина. Стоял, не поднимая головы, пока господин не велел ему раздеться и не овладел им на толстом улимском ковре, пахнущем конским потом и пылью, бедой и гибелью, - прежде, чем отдать его там же палачу;
- в ту самую ночь, когда Акамие без сна лежал на ковре китранском, постеленном на дно повозки, возвращавшей царю украденное имущество: дорогой ковер и заплаканного раба;
- в ту самую ночь, когда Акамие без сна лежал на ковре, пахнущем конским потом, пылью, гибелю и горем.
Конь темный, ночной, черной ночью новолуния нес Лакхаараа, вросшего в глубокое седло. Следом - тенью - серый конь лазутчика стелился над черной травой.
Только половина дневного пути отделяла теперь войско от Аз-Захры, но остановил царевич войско, оставил его, торопясь в отцовский дворец.
Потому что сквозь стремительно движущиеся на столицу сотни, сбив строй, прорвался среди шарахающихся коней и яростно орущих всадников, упал к ногам каракового Махойеда ашананшеди и выкрикнул, подняв к царевичу осунувшееся лицо:
- Выслушай и казни!
Низко перегнулся с седла Лакхаараа, вмиг побледневший. И предположить ничего страшного не успел. Просто испугался растерянного лица Дэнеша.
- Что? - прохрипел. - Говори!
- Твой... тот, что под покрывалом, банук... у царя!
- Айели?
Лакхаараа то ли спрыгнул, то ли упал из седла. Схватил лазутчика за густую шнуровку на груди, могучими руками оторвал от земли.
- Откуда знаешь? - недоверчиво и зло выдохнул ему в лицо.
- Сам видел, - уронил голову Дэнеш, - как увозили его.
- А! - низко и страшно вскрикнул Лакхаараа. - Почему дал увезти? Почему не убил?
Он яростно тряс будто набитое тряпками тело лазутчика. Голова Дэнеша покорно моталась из стороны в сторону.
Царевич бросил его прочь от себя, и он упал, но тут же вскочил и стоял перед господином и братом, опустив голову, готовый принять кару.
Лакхаараа прыгнул в седло - Махойед присел, зло заржал, вскинув маленькую голову на тонкой шее.
- Ждать меня! - голос Лакхаараа накрыл, казалось, все огромное войско. Махойед рванулся вперед - и тут же захрапел, осаженный могучей рукой, коротко жалобно вскрикнул.
Обернувшись к Дэнешу, Лакхаараа бешено сверкнул глазами.
- За мной! - и пустил коня.
Дэнеш вздрогнул, ринулся к Ут-Шами, взвился в седло. Влажные бока Сына Тени тяжело раздувались, когда он настиг Махойеда, и они понеслись двумя темными вихрями в густом мраке новолуния.