– Ты обет молчания дала? – прервал Эльзаман ее ужасающие мысли.
– Я? С чего ты взял?
– Не слышу: «Ах! Ух! Красотища!»
– Холодно, – нашла отговорку Зоя.
– Старуха, ты совсем того? Холодно было в Финляндии, а здесь... почти тропики. Давай, рассказывай, почему у тебя лицо, будто ты идешь с убийцей?
– Глупости. Я обдумываю новый фильм...
– Чего его обдумывать? Ты же не знаешь, о чем пойдет речь. Стоп, старуха, мы прибыли. – Он поправил лямки сумки на плече. – Эх, тяжел ты удел оператора... Нам в этот подъезд. Гляди-ка, кода нет... Вот когда я стану ведущим оператором страны, буду приезжать на съемку, а там мне все поставят и приготовят... Камеры в Москве мечта, по рельсам ездят, а ты сидишь и выбираешь ракурс...
– В Москву собираешься?
– Поступать буду в институт кинематографии. В нынешнем году. Пришли.
– Ты сейчас мне сказал и забудь. Больше рта ни с кем не открывай на эту тему. Наш шеф не терпит, когда мечтают вылететь из его скворечника, – предупредила Зоя, нажимая на кнопку звонка.
Дверь открыла женщина лет пятидесяти, тучная, но с приятным лицом и печальными глазами.
– Извините за беспокойство, – сказала Зоя. – Мы приехали издалека к Устину Прохоровичу Бабакину.
– А его нет...
– Когда будет?
– Мой отец умер. Недавно.
– Простите... – повесила нос Зоя. – Извините.
Она повернулась, чтобы уйти, но женщина остановила ее:
– Подождите, девушка. Откуда вы приехали?
– Из России.
– А, так это для вас отец оставил тетрадь?
– Для меня? – изумилась Зоя.
– Он сказал, что за тетрадью должны приехать из России.
– Не стану вас обманывать, – сказала Зоя, – но о тетради я ничего не знаю.
– Зачем же вы тогда приехали?
– Он должен был рассказать о Мурке.
– Заходите.
Эльзаман заставил ее сказать в камеру несколько слов. Зоя не хотела, но он настоял, мотивируя:
– Жертва Каракурта нас с потрохами схавает, а кости выплюнет.
– Она не главный редактор, – возразила Зоя.
– У нас все три жены главные. Должен же я оправдать свою поездку! «Петличку» прицепи.
«Петличка» – микрофон, который обычно цепляют на одежду. Зоя выбрала место возле дома, держа толстую тетрадь в руках, начала говорить в камеру:
– Мы находимся в древнейшем городе нашей страны Киеве...
– Старуха, ты загнула, – перебил Эльзаман. – Киев уже давно не в нашей стране. Точно: ты какая-то не такая.
– Начнем сначала. Мы находимся в Киеве. У меня в руках тетрадь, которую я только что получила в этом доме от дочери Устина Прохоровича Бабакина. Сам он умер, но оставил свои записки. О чем они – я не знаю, дочь Бабакина сказала нам, что о той части его жизни, которая оставила самые яркие впечатления. Итак, мы открываем тетрадь...