– Я была как в тумане, плохо соображала... только то, что она опасна, а я хочу заставить ее замолчать навсегда. Простите, не могу больше...
– Раз не можете, то идите домой.
– Как?! – едва не подпрыгнула Агата.
– Ногами, – ответил Сербин. – На такси, на автобусе. Как пришли, так и идите. Дома напишете все подробно, потом привезете мне.
– А Вадик? Посадите меня, а его отпустите!
– Не могу. Кстати, сажает суд, а мы задерживаем. Когда получим ваше чистосердечное признание, проведем следственный эксперимент...
– Это что?
– На местах убийств вы покажете, как действовали, кто и где находился, во что был одет и какая в тот момент была погода. Если ваши показания на следственном эксперименте совпадут с вашим чистосердечным, а также с теми данными, которые мы имеем на сегодняшний день, тогда вас задержат, а сына отпустят.
– Я пойду к прокурору, – пригрозила женщина.
– Второй этаж, сразу направо, семнадцатый кабинет, – тут же рассказал Сербин, как найти прокурора. – До свидания.
Агата скрипнула зубами, в бессильной ярости буркнула неразборчивую фразу и покинула кабинет. Следователь выпил минеральной воды прямо из бутылки, громко крякнул, словно ему удалось выиграть крупную сумму в рулетку, и сказал, не избежав желчности:
– Мужественная женщина.
– А вам не кажется, что она говорила правду? – сполз с подоконника Оленин.
– Не кажется, – резко бросил Сербин.
– Она говорила очень убедительно, – попробовал возразить Оленин. – И совпадения есть. Чемоданчик с денежками Бельмо вынес, а ей они действительно были ни к чему.
– Не согласен. Она рассказала то, что расскажет любой член их семейства, которому уже известно многое. Что Гринько нашли в кресле, а секретаршу у стены возле двери, знают все. Что Белоусову утопили в ванне, тоже. Время убийств знают. Она в курсе дела ровно столько, чтобы ее достаточно качественное серое вещество – а дама, спору нет, умна – сконструировало картину убийств. Но неубедительную, так как ни одной конкретной детали, ни одной улики мадам Гринько не привела, свидетелей нет. «Не помню, не видела, не слышала». А ее «не могу больше», когда дошли до обстоятельств убийства Белоусовой? Она попросту ушла от ответа, потому что не знает, как там все происходило и во что была одета убитая.
– Но такое бывает, когда человек перевозбужден.
– На следственном эксперименте выясним, что совпадает. Но могу предсказать, хоть я и не гадалка: она будет списывать свою неточность на состояние, а в квартире Белоусовой, скажет, была и вовсе не в себе. Но польза от ее глупого признания есть. Пожарная дверь! О ней никто не вспомнил, но именно через нее вошел и вышел настоящий преступник. Отсюда следует, что Вадима мы задержали не напрасно. Так, я еду в изолятор, допрошу сыночка, а ты пошли ребят, пусть опросят соседей Белоусовой. Всех до единого. Должны быть свидетели, которые видели Вадима. Но еще не все. Выясни про ту чертову пожарную дверь – кто заведует ключом от нее и давал ли тот человек кому-нибудь ключ.