Предпочитая помалкивать, Оленин вжал голову в плечи и смотрел на Сербина с подозрением. Во-первых, вел себя следователь нетипично. Во-вторых, чего артачиться, когда есть чистосердечное признание? Обычно из преступника показания выдираются дозволенными и недозволенными средствами – все против него, а он не сознается. Тут женщина сама пришла, рассказ ее убедителен...
– Что продолжать? – спросила Агата.
– Куда вы дели деньги?
– Я их не трогала, потому что не за ними пришла. Наверное, их взял тот человек... свидетель. Да-да! Точно! Он и забрал, поэтому не дает вам показаний.
– Хорошо. А как вы объясните такой факт: ключ от кабинета Белоусовой, который мы нашли в кармане пиджака вашего сына?
– Не понимаю, какое значение имеет ключ?
– Очень большое. Именно из ее кабинета поступил звонок в милицию, когда был убит ваш муж. Во вторник я разговаривал с Белоусовой, в тот же день ее утопили. Как же ключ попал к вашему сыну?
– Полагаю, это случайность. Вадик встречался с ней, ключ она могла забыть у него в машине, а он забыл отдать.
– Он утверждает, будто понятия не имеет, откуда взялся ключ.
– Мой сын просто испугался, вот так и сказал.
Логика мощная. Сообразительность мгновенная. Сербин процедил:
– Перейдем к Белоусовой. Как и почему вы ее убили?
– Мне показалось, она догадалась, что я застрелила мужа, Тая была для меня опасна.
– Почему же вы ее не убили в субботу, воскресенье или понедельник, а только во вторник?
– Вы правда не понимаете?
Он развел руками, мол, извините-с, дурак набитый.
– Вы считаете, убив, можно спать спокойно, затем снова убить? Я не могла решиться...
– А как вы пришли к выводу, что Белоусова догадалась? И как могла догадаться? Она ясновидящая?
– Я встретила ее возле офисного здания.
– Но она ушла с работы десять минут шестого, камеры зафиксировали ее выход.
– Не знаю, что фиксировали ваши камеры, но мы встретились. Я ничего не видела и столкнулась с ней, у меня выпала сумочка, раскрылась. Тая подняла ее и увидела пистолет. Мы только поздоровались, я извинилась и пошла к зданию. Во вторник вечером я слышала, как сын разговаривал с ней по телефону, поняла по его тону, что Вадим говорит с ней. Он думал, я ничего про них не знаю. И когда Вадик пообещал приехать к ней... Мне понадобилось немного времени... В общем, я подумала, что она расскажет сыну, как встретила меня, увидела пистолет в сумочке и как я вошла в здание. Мне стало страшно. Я поехала к ней и... у меня уже не было пистолета... я утопила ее в ванне.
– Как вы ее топили? Таисия не оказывала вам сопротивления, не кричала? У вас хватило сил уложить ее в ванне? А во что она была одета? – забросал ее вопросами Сербин, теряя самообладание.