– Видишь вон ту дверь? – он сделал такой выразительный жест, словно позади него был не видавший виды дерматин, а по меньшей мере Москва. – Понимаешь, о чем я?
– Ты че, козел? – прошипел недоносок, рефлекторно рассыпая пальцы веером.
– Я о том, ублюдок, что запомни, – Лева почувствовал, как твердеет голос. – Если оттуда поступит еще одна жалоба, ты сядешь. И шакалы твои сядут. Вникаешь? И мне плевать, в какой организации ты состоишь. Глубоко и искренне. Но прежде чем ты сядешь, брюхо поганое, заруби на носу – тебя будут иметь все «гоблины» ближайшего отделения милиции, вместе взятые, а я тебя уверяю, они умеют это делать. На таких, как ты, они злые. Представляешь, что будет с тобой через день после задержания? Свиная вырезка, вот что – много мяса и никаких костей… Вник? Так что не огорчай меня.
Бритый набычился.
– Ты че, козел? – повторил он с таким непрошибаемым видом, словно Лева распинался тут не по-русски, а как-то жестами.
– Ладно, будем пальцы гнуть… – с сожалением молвил Губский. – Договорился.
Зачем он затеял говорильню? Сколько раз жизнь доказывала – дерьмо надо смывать, а не перевоспитывать…
– Эй, Колян, Димон, а ну живо все сюда! – внезапно каркнул бритый. – Тута один земеля че-то выступает!..
«Вот и капут тебе, Лева, – с огорчением подумал он. – Теперь работай. Выдерни шнур, выдави стекло…»
Он оттянул до упора подтяжки на визави и резко отпустил. Началась коррида. Резина смачно вонзилась в волосатое пузо. Фактор неожиданности сработал. Брюхатый испортил воздух, выпучил глаза. Лева ударил в живот – молниеносно. Враг охнул, попятился. Вдребезги разбилась бутылка. Он пошел вперед и стал добивать врага на его территории. Второй удар, наложенный на боль от первого, принес отрадный результат: ублюдок, скорежив физиономию, захрипел. Уж больно заманчиво открылась небритая челюсть, Лева не смог отказать своему кулаку (он так чесался): влепил от души – как давеча влепил строгача бандюгану двумя этажами ниже… Оппонент был уже не боец: мешковато, коровой на льду, завалился на вешалку, загремел какими-то баками, лыжами… Первый спарринг Лева выиграл.
Еще двое ворвались в прихожую. Один – с пупырем на носу – получил в пупырь, убрался за косяк, а второй замер, вытаращив глаза, когда табельный ствол уперся ему в лоб.
– Стоп, макака, – сказал Лева. – Поговорили. А теперь повторяю для самых недоразвитых. Если хоть одна тварь обидит женщину, проживающую в тридцать пятой квартире, произойдут страшные вещи. Не забывайте, парни, – все дороги ведут в морг, а не обратно. Все поняли? Не слышу.