— Даже с твоими эльфийскими способностями на это уйдет весь день и вся ночь. Ты будешь себя завтра чувствовать усталой во время поездки по городу, что, на мой взгляд, не очень хорошо.
— Во-первых, можно выпить пару глотков живительного отвара и чувствовать себя просто превосходно, а во-вторых, я завтра никуда не еду. Милена не откажется мне помочь. И к тому же я думаю, что какое-то время мне лучше не показываться посольству на глаза — не открывать козырных карт. Что-то подсказывает мне, что это один из тех случаев, когда гостям не стоит доверять.
— Не нравятся мне твои предчувствия. И мои тоже. Когда наши предчувствия совпадают, ничего хорошего не случается. А сейчас они у нас совпадают.
Человек и эльфийка мрачно переглянулись.
— Если буду нужен — я в кабинете архивов, — поставил точку в разговоре Николо. Он поднялся со ступенек, поклонился и тяжелыми шагами пошел к дверям.
Эйриэн проводила его невеселым взглядом. Ее мысли были такими же тяжелыми, как и шаги учителя. Какое-то время она еще посидела, глядя в одну точку прямо перед собой и ни о чем не думая.
Так всегда бывает: когда много о чем надо подумать, обычно не думается ни о чем. Мысли сбегают из головы, не желая возвращаться. А на первый план вылезают всякие мелочи: как гулко звучат шаги в коридоре, почему орки так глупо и нелепо одеваются, почему небо синее, как пылинка кружится в луче света, проникающего сквозь цветное стекло потолочного витража.
Королева в которой раз почувствовала себя вот такой вот маленькой, бездумно кружащейся пылинкой в огромном и пустом мире, пылинкой, за которой кто-то непременно наблюдает. Может, человеческие боги, которых она никогда не видела, но о которых всегда говорят. Хотя, наверное, у эльфов должны быть свои боги. Интересно, какие они: добрые или злые, а может быть, равнодушные? А может, их и вовсе нет — ни человеческих, ни эльфийских?
Эйриэн не любила ждать, не любила неопределенности, ненавидела, когда от нее ничего не зависело. В подобных обстоятельствах она казалась самой себе беззащитной и беспомощной.
Девушка потрясла головой, отгоняя наваждение, легко спрыгнула с трона и направилась к выходу. Прежде, чем выйти, она оглянулась на пустующие королевские кресла, и зал вновь показался ей холодным и неуютным.