Ее кулак дернулся. Из-под черного лезвия брызнул белый пух. Веревка лопнула.
Мир остановился.
Он не испытывал чувства падения. Скорее неподвижно висел во времени и пространстве. Капли воды вокруг него тоже повисли в виде бусинок идеальной аэродинамической формы. Его руки все еще держали кусок веревки.
Потом он заметил веселое трепетание молитвенных флагов.
Он все-таки двигался.
Кьюба уже отвернулась и быстро полезла вверх, как будто уже успела забыть о нем, как будто их пути никогда не пересекались на этой огромной скале. Хью пришло в голову, что он должен упасть туда же, куда угодила та, первая девушка, возможно, на тот самый камень в лесу, превратившемся теперь в кучу головешек, по которым бродят перемазанные золой звери.
Он поражался самому себе. Как он мог быть таким слепым?
«Око за око». Его предупреждали с самого начала. «Мы знали, что вы придете».
Он не отводил глаз от Кьюбы, продолжавшей подъем. Она ни разу не посмотрела вниз. Наконец-то она освободилась. Он совершенно точно знал, что она не только выберется сама, но и вытащит обезножевшего Огастина.
Падая, Хью все смотрел на стремительно уменьшавшуюся женскую фигурку. Лучше было видеть ее взлет к вершине, чем свое погружение во тьму. Вокруг начали расти тени долины.
И все же он отказывался считать себя проклятым. Стены там, наверху, светились чистым золотом. Он взглянул на молитвенные флаги, трепетавшие над его головой, протянул к ним руки с растопыренными пальцами, умоляя, нет, приказывая свету продлить его полет хотя бы еще на одно мгновение.
Книга по своей природе сродни экспедиции: она опирается на предшествующий опыт, карты и верных сторонников. Я имел счастье обладать всеми тремя составляющими.
Я в большом долгу перед Кейтом Лобером — мальчишкой из Колорадо, переехавшим на Запад и ставшим менеджером поисково-спасательной службы Йосемитского национального парка, — за то, что он терпеливо посвящал меня в историю своей службы, жизнь рейнджеров и рассказывал о самых современных методах работы спасателей.
Мой напарник по покорению Эль-Кэпа Клифф Уаттс в очередной раз поддержал меня указаниями по использованию лекарственных средств и бесподобным джорджианским юмором. Благодарю вас, доктор. И да здравствуют «Рамоны».>[42]
Я измучил моих двух братьев, проживших в Саудовской Аравии в общей сложности тридцать лет, требованиями предоставить мне всякие подробности, касающиеся арабского фольклора, ислама, Большой песчаной пустыни, местных обычаев и языка. Кен, пустынная крыса, и Стив, арабист, — muchas gracias, братья.