…Перед тем как сесть за стол, принято хором произносить короткую молитву, адресованную господину и повелителю: „Да осыплет Аллах благодеяниями нашего славного падишаха!“
Разумеется, на торжественных приемах, как, например, на обеде, даваемом в честь супруги Хедива, все происходит иначе: в этом случае дамы едят по-европейски, за высоким столом, уставленным роскошной золотой и серебряной посудой. В обычные дни кушанья подают на простых медных блюдах, которые разносят на больших подносах — таула.
…Обычно после трапезы все эти прелестные ротики и маленькие ручки умываются розовой водой».
Хозяйки старались удивить своих посетительниц изысканными блюдами и мастерством своих поваров. «И было на этой скатерти то, что бегает, и летает, и плавает в морях, — ката, перепелки, птенцы голубей, и ягнята, и наилучшая рыба…» — повествует «Тысяча и одна ночь».
Трапезы обычно сопровождались приятной музыкой и выступлениями танцовщиц, которых затем одаривали и хозяйки, и гости.
Красочный ритуал обеда хозяина и его гарема описан в романе «Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй»: «Он велел слугам подмести сад и накрыть стол в Мальвовой беседке, вокруг нее расставить ширмы, развесить занавеси и позвать танцоров, певцов и музыкантов. На радостях пировали всей семьей: сам хозяин и пять его жен. Прислуживали им не только слуги, служанки и горничные, но и жены слуг. Славный был пир!
Вы только поглядите:
«В медных треножниках воскуривают аромат. В вазах золотых цветы благоухают. Богатая утварь — редкие сокровища. Открыли занавес, жемчужины сверкнули. На подносах из хрусталя алеют груды фиников и груш. В зеленых кубках из нефрита вино играет — расплавленная яшма. Рядом с вареной печенью дракона жареные потроха феникса. Каждый глоток — чуть ли не десять тысяч стоит.
Здесь лапы черного медведя и копыта бурого верблюда. Рис, разваренный и красным лотосом приправленный, изысканные блюда из ичуаньского леща и карпа с реки Ло — каждое дороже стоит, чем бык или овца. „Драконовы Глаза“ и плоды личжи — деликатесы Юга. Вот растерли плитки фениксова чая, и в чашках из белого нефрита взыграла пена. Открыли золотой кувшин с вином, и заструился нежный аромат. Мынчанского господина самого затмили роскошью, Ши Чуна превзошли богатством».
В турецких гаремах дамы трапезничали отдельно от мужчин, и их меню отличалось от женского, особенно в части напитков.
«Согласно принятому обычаю, — вспоминала Мелек-ханум, — паша не должен оставаться более получаса в гареме; это, так сказать, время, необходимое ему для того, чтобы снять с себя мундир и надеть халат и горностаевую шубу. В этом костюме, который и удобен, и красив, он идет в мужское отделение и занимает привычное место на диване. Едва лишь он усядется, как является целая толпа друзей, льстецов и лиц, жаждущих от него милостей; все они, один за другим, целуют подол его платья и садятся рядом перед ним.