– Ну-с, господа, наживка снова насажена. Схема благополучно сфотографирована, германский резидент извещен. На этот раз шпионка явно торопится, хочет передать снимок сегодня же.
Как подполковник ни крепился, но слова «шпионка» не выдержал.
– Не называйте ее так! Алина не шпионка! Ее чем-то запугали, ее запутали!
– Скорее, посадили на наркотический крючок, – сказал ротмистр со всей мягкостью, на какую был способен.
А генералу было не до отцовских переживаний. Начальник контрразведки неделикатно щелкнул пальцами.
– Что ж, исполним нашу репризу на бис. Надеюсь, с большим успехом, чем в прошлый раз. Как наш солист, готов?
Он шутливо воззрился на прапорщика, который скромно сидел в сторонке и помалкивал.
– Готов, ваше превосходительство! – вытянулся Романов. – Осталось только глаз на лбу пририсовать.
Он был в полной экипировке, только сменил желтую блузу на такую же небесно-голубого цвета.
Глядя на эпатиста, Жуковский расхохотался.
– Как это вас в штаб Жандармского корпуса пропустили?
– С трудом, ваше превосходительство…
– Пришлось мне за ним спускаться, – тоже смеясь, объяснил ротмистр.
Скрипнув ремнями, из кресла поднялся Шахов.
– Господин генерал, прошу извинить, что порчу общее веселье, но я все-таки скажу… – Его лицо подергивалось, но голос был тверд. – Это невыносимо… Подло, наконец. Вы понуждаете меня участвовать в сговоре против собственной дочери! Рисковать ее жизнью!
Веселые морщинки на лице генерала разгладились, вместо них прорисовались другие – жесткие.
– Нет, подполковник. Я даю вам возможность спасти вашей дочери жизнь. Вам известны законы военного времени. Тут пахнет не тюрьмой, а виселицей, без снисхождения к возрасту и полу.
Для наглядности он еще и чиркнул пальцем по горлу.
Алексей представил себе картину. Стоит Алина со связанными за спиной руками. На нее натягивают саван. Накидывают веревку, стягивают на тонкой шее. Раскрывается люк в полу эшафота, хрустят сломанные позвонки.
Он содрогнулся.
Смертельно побледнел и Шахов. Осел в кресло, закрыл лицо руками.
– Боже, боже… – послышалось его глухое бормотание. – Сижу в шпионском ведомстве и докладываю, как шпионил за собственной дочерью-шпионкой…
Брови Жуковского сдвинулись еще суровей.
– Что-что?! В каком ведомстве?
– Ваше превосходительство, позвольте? – поспешно произнес Романов, чтобы отвести грозу от несчастного подполковника.
– Говорите, прапорщик.
– Владимир Федорович, я познакомился с Алиной Шаховой. Немного узнал ее. Она… она в сущности неплохая девушка. Даже, можно сказать, хорошая… Она не понимает, что творит. Она больна. Совсем больна. Ее нужно не судить, а лечить.