— Да, решили. Ася и мы все, весь наш дом. Так что…
Отступив подальше в сторону, Олег сообщил про Юртаева:
— Врезался в Маринку.
— Схлопочешь, — хмуро предупредил Юртаев.
— Честное слово, — не унимался Олег. — Сирень во дворе всю обломал, букеты ей на балкон кидал. А на вокзале вот так руку к животу прижал и на весь перрон: «Вы увозите мое сердце!» Все даже обернулись…
Он громко и как-то очень ненатурально засмеялся, но видно было, он отчасти завидует Юртаеву.
— Ты это что? — спросил Сеня. — Ты подавился, что ли?
— Я смеюсь. Смотри — герой-любовник.
— А ты дурак-любовник. — Сеня отвернулся.
За его спиной Олег свистнул:
— Тю! Да вас пара таких. Ты ведь тоже в Аську…
— Володька, — спросил Сеня, — дать ему в морду?
— Не надо. Голос пропадет. Заикаться будет. Иди собирайся. Да поживее.
Вернувшись из командировки только в начале июня, Елена Сергеевна прежде всего решила разыскать Сеню Емельянова. Перед самым отъездом она на всякий случай еще раз поговорила с непробиваемой Угаровой, надеясь на ее материнские чувства. Она с этого и начала:
— Вы сама мать, у вас взрослые сыновья…
— Не понимаю я тебя, Иванова, о чем ты все хлопочешь, — перебила ее Угарова. — Да не тронем мы твоего Емельянова…
Разговор происходил в директорском кабинете, куда Елена Сергеевна попросила вызвать Угарову.
— Да, — глубокомысленно и в то же время совсем не уверенно заметил директор, — мы на педсовете…
— Никакого решения педсовет не выносил, — мягко, но решительно напомнила Елена Сергеевна. — И я требую восстановить его во всех правах.
Но ей так и не удалось добиться ничего определенного. Директор только и пообещал вызвать Емельянова и поговорить с ним и тут же поручил Угаровой все это устроить.
Из командировки она написала Угаровой, но ответа не получила. Сениного адреса она не знала, и поэтому надо было начинать с училища. Везде, и в коридорах и в классах, было по-летнему пусто. На месте оказалась одна только секретарша Пашенька. Увидав Елену Сергеевну, она прижала руки к своей пышной груди и звонко всхлипнула. Похоже было, что сейчас заплачет, но вместо этого она загадочно улыбнулась:
— Угадайте, что случилось?
Елена Сергеевна насторожилась:
— Плохая я отгадчица. Ну, говори, что?
— Директора нашего сняли, вот что! А Угарова-то! — Тут Пашенька покачала головой и начала оглядываться по сторонам….
Это известие удивило Елену Сергеевну гораздо больше, чем то, что его — неумного и безвольного человека — когда-то назначили на такую должность и так долго терпели. А терпели еще и потому, что директора прочно поддерживала Угарова, которая считала и даже говорила, что директору много ума и не требуется, что для всякой умственности существуют преподаватели. От директора требуется представительность и полное подчинение вышестоящим органам. Что же теперь случилось с Угаровой?