– Слышь, Димыч, ты это, в баньку-то заходи или так, в гости… Да, и если съездить сегодня куда на– до – я пока в поселке.
Максик Гордеев уже завтра должен бы вернуться. Вот и спросить – про браслетик: откуда взял? А Лерка… правда, может, ничего с ней такого и не случилось – просто загуляла девка, видно снял кто-то – кто понравился. И, если бы не случаи изнасилования, никто бы сюда участкового по такому поводу не погнал. Да и сейчас – так просто пригнали, на всякий случай. Вдруг да чего?
Размышляя, Ратников вдруг с удивлением обнаружил, что только что купленное пиво – кончилось, и очень быстро. Ну да, ведь еще и участкового угощал, вот и…
Хлопнув дверью, Михаил зашел в магазин… где, как всегда, уже гомонила очередь. Обсуждали как раз участкового.
– Ишь, – размахивал руками старик Пантелеич. – Лерку-поблядушку ищут! Милиции больше заняться нечем, нет что ворюг огородных ловить…
– Так, так, Пантелеич, – одобрительно кивали поселковые бабки. – Лерка эта, та еще курвища – а одета-то как, прости Господи? Пуп голый, юбка – по самое некуда. Срам один!
– Да все они сейчас так одеваются, – здороваясь, хохотнул Миша. – Мода такая, молодежная.
– Бляжья, а не молодежна! У тебя, вон, жена тоже молода – а этак не ходит! Совесть, значит, да стыд есть.
– Сергеич, а ты пленку-то в магазин завез? Обещал ить.
– Какую пленку, баба Зина?
– Так парниковую. Мою-то какие-то ироды изорвали. Участковому жалилась – да тот только рукой машет, мол, и других дел полно.
– Лерку эту искать. А чего ее искать-то? Сама объявится.
– И то верно.
– Колька Карякин, грят, на эту девку глаз положил… И не стыдно? Женатый-то человек!
– Дак это, может, она его приваживает. Сука!
– И Эдик Узбек, жлобина… внук говорит – так в клубе к ней и цеплялся, ну, к Лерке-то.
– Как матушка – такая и дочка!
– Да уж, яблочко от яблоньки недалеко…
– Они, Узбеки эти, на все способны…
– Да и Колька парень не сахар…
– Сергеич, так ты привези пленку-то…
– А? Ах, да… Уже привез, баба Зина. Можешь идти покупать.
– Ай! Вот молодец, вот и славно.
– А Лерка-то все по танцулькам, по танцулькам… вот и допрыгалась!
– Да все они по танцулькам…
– Вот в наше-то время хоть танцы были, так танцы… а счас что? Трясенье одно, скажи, Пантелеич?
– Верно, верно, бывали ране дела. Помнишь, Зинка, как я тя у забора зажал?
– Ой, бабоньки! Да что ж он такое горит-то, ирод! Ты че несешь-то, Пантелеич, че несешь?
– То что было, то и несу…
Дедок ухмылялся в усы, окружившие его старушки хохотали, косясь на не на шутку разошедшуюся бабу Зину:
– Ирод ты, Пантелеич! Как есть – ирод.