Насколько помнил Миша, все эти шиллинги да марки были в это время чисто счетными единицами, точнее сказать – счетно-весовыми, монетами же обходились разными – какие попадутся, в большинстве случаев – германскими либо византийскими.
– Иоганн, крещеный чудин, за пользование орденским лугом…
Орденский лучей, орденский луг, орденская роща – а не многовато захапали? Словно тут до появления рыцарей и не жил никто! А ведь жили же – чудь в основном, но и русские деревни имелись, и селенья эстов…
– К чему вы мне все это читаете, брат Герман? – Ратников уже немного понимал и по-латыни и по-немецки – вернее, на той его разновидности, что использовалась в Ордене. А брат Герман прекрасно знал и русский… и даже говорил с чудинами и эстами на их родном языке!
– К тому, чтобы вы знали, герр комтур. Хочу вас кое о чем попросить.
– Да, слушаю.
– Лето нынче жаркое, сухое… боюсь, плохо уродиться хлеб. Потому счел бы целесообразным заменить часть оброка с зерна на дичь и рыбу… И даже несколько его уменьшить – разоренные деревни нам не нужны, ведь это же наши деревни.
А его не зря уважают…
Ратников улыбнулся и махнул рукой:
– Делайте, как знаете, брат Герман. Не сомневайтесь, я вас во всем поддержу.
– Да, но отец Арнольд…
– Отец Арнольд всего лишь священник! Поступайте, как считаете нужным.
– Хорошо, – встав со скамьи, брат-каштелян поклонился. – Тогда у меня все, герр комтур.
– Послушайте-ка, брат Герман, что это такое там происходит, во дворе – кто там орет как резаный?
– А, – отец-каштелян улыбнулся. – Отец Арнольд велел пытать ведьму!
– Ведьму?! – несказанно удивился Ратников. – Откуда она здесь взялась-то?
– Из деревни чудинов, тех, кого недавно крестили, – пожал плечами монах. – Крестьяне же и пожаловались – мол, завелась у них одна приблуда – портит скот, наговаривает, порчу насылает. Засуху вот, говорят, она и вызвала.
– Вы сами-то в это верите, брат Герман?
– Даже не знаю, как вам и сказать, – каштелян неожиданно улыбнулся. – Дыма ведь без огня не бывает, верно? Так я пойду, герр комтур? Дел полно.
– Да-да, идите… А я уж все-таки тоже спущусь, посмотрю – что там за ведьма?
Нет, это была не Лерка. Обычная местная девка – чудинка или даже русская – на вид где-то лет двадцати, с длинными каштановыми кудрями и неожиданно черными жгучими глазами. Красивая. Наверное, потому ее и объявили ведьмой. Девка лежала на широкой лавке, специально для этого притащенной в распахнутый настежь амбар – кстати, именно там и стоял «УАЗик» – по пояс голая, на спине ее виднелись кровавые полосы, а рядом, ухмыляясь, поигрывал кнутом вислоносый извращенец Фриц.