– Да на реке… Там рядом с пристанью, корчма… знаешь?
– Сыщу.
– Свиток с собой возьми, ну, грамотцу, письмо… любой. Только печать чтоб была – зеленая. По свитку этому, по печати, тебя и узнают, подойдут…
– Ишь, как чудно, – старик усмехнулся.
– Чудно, зато – надежно, – на этот раз Ратников не стал придумывать никаких паролей. – Подойдут, спросят про меня, как мол там, Мисаиле, чего сам не пришел? Вот тут им все и обскажешь. Да не за просто так, человече!
– На то и надеюсь, на то и надеюсь, – тихонько захихикал Дромило.
А уже под утро Мишу разбудил Бреслав, поляк.
Загундосил гулким шепотом:
– Ты этому старику, Дромиле, не верь!
А дальше сказал, что и сам вскоре выходит… и может помочь, сказать, кому надобно, о бедственном положении Мисаила, ну, и все такое прочее – о чем говорил и Дромила.
Едва сдерживая смех, Ратников и ему рассказал про Изборск, про корчму, про свиток, откровенно намекая, что в Изборске у него хороших знакомых много и все – люди чрезвычайно влиятельные, не какие-нибудь шпыни.
Больше заснуть не удалось, но почти до полудня, если судить по блеклым солнечным лучикам, иногда все же попадавшими в оконце, никаких изменений в Мишиной судьбе не происходило, ежели не считать, что из камеры увели троих – в том числе и Бреслава с Дромилой.
Ну, флаг им в руки… Михаил с усмешкой покачал головой.
За ним пришли немного погодя, чуть ближе к вечеру. По пути освободив от цепей, привели к брату Дитмару, усадили за стол, накормили…
– Ну? – капитульер потер руки. – Прогуляемся до пристани, друг мой? Сегодня как раз тот вторник, который нужен.
Сам монах в длинной сутане шествовал рядом, чуть ли не под руку, за ними и чуть впереди, пряча под плащами мечи, тащились стражники-кнехты. Двое впереди, двое сзади. Брат Дитмар – пятый. Монаха можно не брать в расчет, он человек хилый…
Улицы Пскова были полны народу – купцы, мелкие торговцы, приказчики – вот плотники потащили куда-то увесистую балку… Поднырнув под нее, Ратников на какое-то время остался один, без наблюдения… и терпеливо дождался стражи и брата Дитмара.
Когда вышли к реке, Михаил поудобнее перехватил свиток – чтоб еще издалека была видна зеленая восковая печать.
Четверо кнехтов фиксировали его четко – «коробочкой» – так что бежать было невозможно. Брат Дитмар вовсе не дурак – наверняка предвидел такую возможность и выставил еще людей у самой пристани. Нет, не убежишь!
Ладно! Тогда расчет на его нетерпение!
Они явились на пристань и в следующий вторник… и, наверное, пришли бы еще, если бы брат Дитмар не вспомнил о бурге.
– У вас ведь, кажется, там скоро встреча, друг мой?