Вот она близко... Вот осталось метра три... Брасов догнал, взялся за ее плечо и потянул на себя...
Девушка остановилась, повернулась к нему, глядя изумленно, а Брасов, открыв рот, не в состоянии был произнести ни звука.
– Вы меня? – спросила девушка. – Что вам?
Кофточка, юбка, плащ, волосы, рост те же. Девчонка не та! Не та девчонка – как это может быть?!!
– Из... извините, – вымолвил он через силу. – Обознался...
Пожав плечами, она продолжила путь. Глядя ей в спину, он стоял посереди тротуара, покрывшись липким потом, опустив руки вниз и ничего не понимая. У этой абсолютно другое лицо, незнакомое, с остренькими и невыразительными чертами, с веснушками на носу и щеках. Ее он никогда раньше не встречал. Но Брасов поклялся бы на чем угодно и чем угодно: только что у дороги он видел совсем другую девчонку, с лицом, которое он хорошо знает и помнит, отчего подкатывает к горлу неприятно-сладковатый комок и охватывает ужас. Ошибиться не мог, исключено, он в здравом уме. В то же время одежда на конопатой девочке тютелька в тютельку, что была на...
– Мерещится, – проговорил Брасов.
Но почему мерещится? Третий раз? На одном и том же месте? С этим «почему» он вернулся к машине, а там сотрудник ДПС.
– Вот хозяин, он приказал, а я что! – оправдывался Игорь.
– Старший лейтенант... – начал с представления гаишник, Брасов, доставая портмоне, его перебил:
– Пятихатки хватит? (Тот ни тпру, ни ну.) Держи штуку. Извини, старлей, мы торопимся. Игорь, за руль!
Какая уж тут работа! В кабинете он пошарил по шкафам, да все выпито. Выставив пустые бутылки на стол, Брасов позвал Лину, указал:
– Убери. – Когда она собрала в пакеты тару, он положил на стол деньги. – Сгоняй в магазин и купи водки, коньяка, виски, бренди. И сигарет... блок. Бар надо заполнить. Только быстренько, Лина.
– Хорошо, Юрий Артемович.
Пока она бегала, он курил одну сигарету за другой, обхватив голову руками, и вспоминал детали встреч с девочками, особенно с той, которую он запомнил такой, какой видел всего полчаса назад. Ведь видел ее! А догнал другую!
Управились таким образом, чтоб остаться тесной компанией, в общем, кто праздновал день рождения Роба, тот предался и скорби. Современный человек, замороченный проблемами выживания, испытывает шок, когда приятель уходит из жизни самостоятельно. Очевидно, поэтому после первой поминальной рюмки все долго молчали. Несмотря на голод, практически не ели, мучимые вопросом: что за причины в буквальном смысле толкнули Лешку с тринадцатого этажа?
– В Древнем Риме уход из жизни не считался грехом, – сказал Федя, тоже однокашник. – Напротив, это было преимущество человека перед земными тварями и слабостью остальных людей.