– Так темно же, не видно.
– А воображение? – И вдруг на нее снова накатил приступ смеха. – Ой, Юрка, какие мы с тобой идиоты. Оба. Конченые. Безнадежные.
– Не спорю.
Внезапно начала хохотать, внезапно прекратила:
– Жизнь проходит. Невесело проходит, хотя... не в веселье дело. Не хватает главного... а что это такое – главное, не знаю. Представляешь? Только знаю, что оно должно быть. Но его нет. И у тебя нет, у Лешки не было, из наших ни у кого нет.
– Будет. – Под сурдинку он целовал ее пока только в висок, голову, нос. Свободная рука смелее ползала по телу, натыкаясь на проклятое белье. – И чего мы мнемся, однажды у нас случилось, помнишь?
– Помню. Но так хочется чего-то необыкновенного...
– Какие наши годы, Тошка, все еще впереди.
Тошка? Никому не позволяла себя так называть, тем не менее Юрка Брасов, которого она знала с пятого класса, произнес это друрацкое имя по-особенному, нежно. А что плохого в простецком обращении? Давным-давно ее повело на вычурности, быть не такой, как все, даже в мелочах, она создавала внешнюю атрибутику, но, по сути, была и есть как все. Заблуждаются на свой счет прямоходящие бараны, коих большинство, а у Тори достаточно здравого смысла, чтоб пересмотреть вчерашний день и послать его к черту. Во всяком случае, уже сейчас она, переступив через внутренние барьеры, не испугалась и не пожалела об этом. На ее долю не досталось ни трогательной или страстной любви, ни надежной дружбы, она сама себе приятна, умела и умеет поставить умников на место, сказать остроумную колкость, а в сущности одиночка. До недавних пор Тори не то чтоб устраивало ее положение, но было терпимо, бывает ведь и хуже, а сейчас... Сейчас Юрка Брасов целовал ее губы, что не вызвало отвращения, напротив...
– Еще, – сказала она, когда он сделал паузу, расстегивая бюстгальтер, да никак не мог разъединить застежку, неумеха.
И был еще поцелуй, более сильный, потом еще, Роб так никогда ее не целовал. Вообще-то, к черту распутного Роба, ему сейчас неплохо, надо полагать, а уж ей будет сверх хорошо, она постарается.
Роберту действительно было весьма недурственно, он занимался тем же, чем его жена, разумеется, деловые встречи не предвиделись. Роберт уехал отдыхать, побыть с Нелли. После поездок, которые так редки, какое-то время все будет тип-топ и с нею, и с Тори, он получит передышку. Как раз с женой проблем меньше всего, однако ее ехидные подначки на нервы действуют, тем не менее ничего серьезного она предъявить не может. Он упивался полной свободой, когда не нужно держать под контролем время, потом сломя голову нестись домой и оправдываться перед женой, чувствуя, что она знает правду.