– Она не дура, – оценил Дергунов-два.
– Я получала письма от младшей сестры и даже не представляла, каково ей приходится. Конечно, я следила за новостями из России, но там они преподносятся однобоко, понять ситуацию невозможно. Когда маму посадили, я стала высылать Веронике деньги, ведь она училась, мне следовало позаботиться о ней. Но я не читала между строк, меня не занимало состояние моей сестры, потому что мне казалось, посылая деньги, я выполняю свой долг, и этого вполне достаточно. Она рассыпалась в благодарностях...
Снова возникла пауза: Алина боролась со слезами. Она отпила несколько глотков из бокала, набрала в грудь воздуха и продолжала:
– Да не в этом дело. Мой муж был гонщиком, у нас родилась дочь. Мое счастье длилось пять лет, потом он погиб. Это была катастрофа. Я переписывалась с сестрой и – представьте мой эгоизм – жаловалась ей на судьбу, изливала душу, но опять не интересовалась, каково ей здесь. Мои страдания были важнее всего на свете. После гибели мужа я переехала к свекрови в Бельгию, она находилась в тяжелом состоянии, ее подкосила смерть единственного сына. Полтора года я ухаживала за ней, а полгода назад она умерла, я и моя дочь стали ее наследницами. И вот тогда-то, чуть больше пяти месяцев назад, я получила эту странную записку «спаси меня». Обычно сестра пишет: «Здравствуй, Алина» и так далее, а тут только «спаси меня». Потом все было как раньше. Тогда впервые я задумалась, что моей единственной юной сестре здесь очень плохо. Я приехала, пошла на нашу квартиру, а там моя Вероника давно не живет. Макар... помогите найти ее. Я чувствую, с ней случилась какая-то беда. И я виновата перед ней. Возможно, меня наказал бог за черствость и забрал мужа, ведь меня не интересовала судьба ни матери, ни сестры. Сейчас я тоже поступаю эгоистично, ведь это мне нужна родная душа, мне нужна Вероника. Я заплачу вам десять тысяч евро...
– М?! – у него глаза вылезли из орбит.
– Это аванс, – поспешила заверить Алина. – Как только вы найдете мою сестру, получите еще пятнадцать тысяч.
– Сможешь пить год без остановки, – хлопнул его по плечу Дергунов-два.
– Почему год? – рассеянно пробубнил Макар, пристально глядя в глаза собеседнице, которая выпалила монолог в считанные минуты. – Хватит на больший срок.
– Потому что через год беспрерывного пьянства ты подохнешь, – беспощадно шепнул Дергунов-второй. – Соглашайся.
На этот раз Макар не прореагировал на выпад, его увлекла искренность Алины. Далеко не каждый человек решится выложить о себе нелицеприятную правду, а она выложила. При том краснела и бледнела, что говорит об ее истинных переживаниях и стыде за себя. Макар отхлебнул совсем немного коньяка, лишь бы горло промочить, в это время Дергунов-два заявил: