– Это ваш револьвер?
Назар премного изумился, увидев в руке следователя свой наградной револьвер системы «наган». На нем была табличка с гравировкой «Н. Яурову за храбрость». Револьверами награждали лучших бойцов Красной Армии.
– Мой, – не стал отрицать Назар.
– Вы поедете с нами.
– Товарищ следователь, это недоразумение, – вступился за Назара Бершак. – Он не мог... Зачем ему? Никаких причин у него не было.
– Но улика есть, – спокойно сказал следователь. – И если пули выпущены из этого револьвера, то товарищу Яурову предстоит объяснить, как он попал в руки убийцы. К тому же приметы сходны...
– Назара я бы узнал, – горячился Бершак. – Темнота мне не помешала бы.
– Разберемся, – равнодушно бросил следователь.
Назару пришлось сесть на телегу между ног трупов, он понимал, что оправдываться бесполезно, только попросил Бершака:
– Моим сообщи. Скажи, я не стрелял.
13. Наши дни. Не все нищие – нищие.
В бокал пива он налил немного водки, выпил половину и остановил глаза на Ренате, потом на Сергее. Взгляд у него был открытый, но, вместе с тем и дерзкий, однако не наглый, скорее острый, пронизывающий. Кафе под открытым небом в переулке показалось троице удобным местом: здесь можно было спокойно поговорить.
– Тебя как зовут? – спросил Сергей.
– Тоже Леха. (Сергей приподнял одну бровь, мол, не понял). Все мы Лехи, в общем-то, лохи. Нас так и зовут – Алехи. Только тот Леха был Алексеем, а я Федор, но разницы между нами нет.
– Непонятно говоришь, – высказался Ренат.
– А и не надо понимать, – закуривая, сказал Федор. – Что вы хотите знать?
– Как найти Алексея?
– На кладбище.
– Его точка теперь там?
– Угу, – кивнул Федор, взяв бокал. – Вечная.
– То есть?.. – насторожился Сергей.
– А то и есть: месяца не прошло, как закопали там Алешку. – Федор отпил из бокала, аккуратно поставил его, затянулся сигаретой. – Убили его. Застрелили. Как собаку.
– Убийц нашли? – осведомился Ренат.
– И не найдут, – заверил Федор. – Кому он нужен?
– Я так не думаю, – возразил Сергей. – А за что его убили?
– Зачем тебе это? – спросил с вызовом Федор. – Скажи честно, чего ты хочешь? Имей в виду, тебе меня не обмануть, я своей дырявой шкурой чую ложь.
От досады у Сергея заходили желваки на скулах. Невидимый щит мешал пробиться к инвалиду, он не мог нащупать к нему подходы. В этом калеке, чувствовалась сила, превосходящая его собственную. В Федоре было нечто стержневое, сжатое, как пружина, такое ощущение, будто он пришел сюда со своей целью и теперь проверяет, сгодятся ли ему эти двое. Нищий, просящий милостыню, но с пистолетом за пазухой – разве это нормально? Как же с ним вести диалог? А чем, собственно, рискует Сергей, если скажет ему правду? Тот же Кабан наверняка догадался: два налетчика выбивали из него сведения не для того, чтоб выпить по сто грамм с убийцами и пожурить их, – мол, нехорошо так поступать. Решив, что ничем не рискует, Сергей сказал: