Подойдя к Шаринону, я сказал его людям, выплюнув кровь изо рта:
— Отпустите его.
Командир уже и сам перестал дергаться, видя меня перед собой, избитого, окровавленного, но все еще смотревшего ему в глаза без злости и гнева. Гвардейцы осторожно отпустили конечности своего командира, а тот все еще тяжело дыша, смотрел на меня с яростью, а затем крикнул:
— Давай, колдун, убей меня! Чего ждешь?
Я лишь посмотрел на него с сочувствием и пониманием, а затем все так же развел руки в стороны и спокойно произнес:
— Бей.
Гном сжал кулаки и шагнул ко мне. Я не отшатнулся, а просто застыл на месте, ожидая новых ударов. Но их не последовало. Шаринон стоял прямо напротив меня, на расстоянии вытянутой руки и смотрел мне в глаза. Я видел и чувствовал, что ярость в нем уступает место недоумению, и не мешал этому процессу. Наконец, кулаки гнома разжались, а сам он выдохнул:
— Ты ненормальный!
Я же смотрел на него все также с жалостью и сочувствием, не спеша отвечать. Вскоре и недоумение у гнома прошло, оставив после себя только тоску и опустошение.
— Зачем? — тихо спросил Шаринон, опустив глаза в землю.
— Тебе это было нужно, — ответил я, опуская руки. — А мне не привыкать… Мне в последнее время весьма часто доставалось.
Шаринон поднял на меня глаза и констатировал:
— Ты точно ненормальный! Я же мог убить тебя!
Ха! Еще чего! Недаром же я несколько лет в ВУЗе психологию изучал, подумал я, а вслух произнес:
— Но тебе стало бы легче?
Гном опять опустил глаза в землю, а я вздохнул и опять сплюнул на землю кровь, чувствуя как в моем теле стремительно пошли процессы заживления. Я их немного притормозил, чтобы не смазать нужного мне впечатления у гнома, а сам спросил командира:
— Как его имя?
Тот удивленно поднял на меня взгляд.
— Кого?
— Того мага, который причинил тебе столько боли. Как его зовут?
— А откуда ты… — начал Шаринон.
— Об это было нетрудно догадаться.
— Зачем оно тебе? — глухо спросил гном, хмурым взглядом глядя на меня исподлобья. Видимо, воспоминания об этом причиняли ему немалую боль.
— Нужно, — ответил я. — Вдруг встречу, тогда можно будет поговорить с ним по душам.
Теперь все зависело от гнома. Если он не пойдет на контакт, тогда абсолютно все мои усилия были напрасными. Но гном тяжело вздохнул и оглянулся на своих людей. Те все поняли и отошли немного, дав нам с Шариноном побыть наедине. Когда бойцы удалились, гном тихо сказал мне, не поднимая взгляд:
— Глод. Его имя Глод.
— Что он тебе сделал? — решил уточнить я, раз уже пошел такой откровенный разговор.
— Он убил мою дочь.
Теперь мне стало понятно, почему он теперь готов кидаться на каждого мага, которого увидит. Такие раны не лечатся, даже я здесь бессилен помочь. Можно только посочувствовать.