— А вас кто-то заставляет?
— Убирайся отсюда, тварь остроухая! — заявил мне боец, сидящий напротив. — Тебе здесь не место!
Я проглотил последнюю ложку супа и принялся вымакивать последние капли кусочком хлеба.
— Позволь мне самому решать, где мне место, — ответил я ему, засунув кусочек в рот и придвинув тарелку с кашей.
— Да ты!.. — начал было парень, но был остановлен тем, которому грозила работа на кухне.
— Постой, Лас, ушастик просто не понимает, что ему тут совсем не рады. Сейчас он возьмет свои тарелки и пойдет подыскивать себе другое место. Ведь правда, ушастик?
Я молча поедал ароматную кашу. Пустовато, недосолено, но вполне сносно. Парень медленно, но верно закипал, глядя на меня. Сейчас будет ба-бах, подумал я. И точно, парень поднялся со своего места и навис над столом, наклонившись ко мне.
— Вали отсюда, мразь!
— Слушай, тупоухий, чтобы меня обзывать, у тебя должны быть для этого большие основания, поэтому либо заткнись, либо попадешь в лазарет, — предупредил его я.
— А ты считаешь, что у меня нет оснований?! Да я из-за тебя уже получил два наряда на кухню! А сколько еще получу за драку?! — закричал он мне в лицо.
— За драку дают не наряды, а плети, — просветил его я.
Эта новость его настолько ошарашила, что он побледнел и сел на свое место. Я не спеша доел свою кашу и только тогда услышал в общем шуме столовой его сдавленный вопрос:
— И сколько?
— Десяток, — ответил я, складывая тарелки на поднос и поднимаясь. — Мне, во всяком случае, дали именно столько.
Я развернулся и пошел сдавать тарелки назад, чувствуя, как спину царапают напряженные взгляды сослуживцев. Справившись с этим делом, опустив тарелки в большой чан с водой, я вышел из столовой и прикинул, что вечером начальником мне была обещана тренировка, а значит, нужно идти поближе к его домику, чтобы не заставлять его ждать. На улице уже темнело, никаких фонарей или ламп не зажигать не собирались, а поэтому наступали сумерки. Но в домике начальника все же горел свет и я решился заглянуть внутрь. Секретаря уже не было за столом, хотя его бумаги остались. Постучав в дверь и дождавшись разрешения, я вошел в кабинет Карина. Тот стоял у окна и смотрел на вечернюю суету, что царила на улице, размышляя о своем. Я не прерывал его, стоя у двери.
— Алекс, а зачем тебе нужно уважение товарищей? — спросил меня начальник, но потом поправился. — Нет, я имею в виду, зачем тебе все это, если через месяц ты все равно уйдешь отсюда?
— Затем, что этот месяц я хотел бы прожить спокойно, — ответил я и добавил, видя, что мой ответ не принес ясности. — Вначале я просто хотел держать со всеми нейтралитет, но так уж получилось, что пришлось выбирать: уважение или ненависть. Как вы сами можете догадаться, второй вариант спокойствие вовсе не гарантирует.