Нансен присоединился к экспедиции только в Ейрангере[98], сперва он хотел отвезти семью в горы и помочь ей устроиться.
Выйдя из Ейрангера, они провели исследования в районе Стур-фьорда. Из Олесунна судно вышло в открытое море. Накануне был северо-западный штормовой ветер, и море еще не успокоилось. Как всегда, у Нансена началась морская болезнь. Хелланд-Хансену было не лучше, так что им обоим было невесело. Но, не успев как следует прийти в себя, Нансен уже поднялся на палубу, чтобы испытать новые вертушки, сконструированные им для этого плавания.
Одна из них, сделанная по совершенно новому принципу, была особенно хороша. Он работал над этой вертушкой несколько месяцев, и обошлась она ему более чем в тысячу крон. Нансен возлагал большие надежды на этот прибор. Но радости, как он часто говорил, недолговечны. Когда собрались опустить это чудо, выяснилось, что на барабан вместо нескольких тысяч метров троса было намотано всего лишь несколько сот метров, к тому же испортился счетчик.
Теперь надо было быстро считать обороты барабана. Хелланд-Хансен стоял рядом, затаив дыхание от напряжения. И надо же судьбе было, чтобы и обороты считались неправильно, а перед самым поднятием вертушки включился счетчик. Трос соскользнул с барабана — вертушка сорвалась и, описав большую дугу, упала в море.
«Что за чертовщина!»— вырвалось у Нансена.
«Впрочем, он принял это, как и все другое в жизни, как подобает мужчине»,— вспоминал впоследствии Хелланд-Хансен.
Путь экспедиции лежал вдоль северного побережья Исландии, до Дюрафьорда. Там участников экспедиции встретили очень радушно. Им предложили покататься на исландских пони. И Нансен, и Хелланд-Хансен был слишком высокого роста, и смешно было смотреть, как они, покачиваясь, едут на низкорослых лошадках, волоча ноги по земле. Нансен был в восторге от этих выносливых лошадок и купил двух. Их привезли в Норвегию, и мы потом много лет катались на них и верхом, и в упряжке.
Там же Нансен повстречался с одним интересным человеком. Прослышав, что где-то поблизости живет старый скальд, он сразу же пошел с ним знакомиться. Велико же было его удивление, когда, войдя в маленькую, скудно обставленную хижину, он увидел пять фолиантов об исландских священниках, написанных красивым почерком.
Для кого и для чего трудится над ними этот одинокий старик, подумал Нансен. Вряд ли для славы, вряд ли ради выгоды. Наверное, он и не думает издавать свой труд.
«Бедный, как Иов, он никогда и ничему не учился, только и знал, что землю копать. Должно быть, мы работаем просто потому, что просто так надо, даже если это работа об исландских священниках».