И вот уже «Викинг» идет по Христианияфьорду, вот уже видны знакомые горы, покрытые лесом. Фритьоф никогда не воспринимал родную природу с такой остротой, как теперь. Он радовался, что сможет опять бродить в лесах Нурмарка[50] с ружьем и удочкой, а прежде всего тому, что снова увидит отца, братьев и сестер.
Но свидание с родными было коротким. Профессор Коллет предложил ему должность препаратора в Бергенском зоологическом музее. Коллет предупредил руководство музея, что у Фрить-офа нет в этой области необходимой подготовки, но все-таки очень горячо его рекомендовал.
Фритьоф тотчас же согласился, но с тяжелым сердцем. Нелегко было ему расставаться со старым отцом, грустно было думать, что уже не будет прежней привольной жизни. Отец не пытался удерживать сына. Коллет уже объяснил ему, что это очень удачное предложение, и он не хотел портить сыну будущее. Смирение и печаль были написаны на его лице. Фритьоф не очень понимал, почему. Берген ведь не край света. Может быть, должность окажется не такой уж замечательной, и тогда он тотчас же вернется домой. Но, как ни странно, расставаться тяжело, хотя и манят новые надежды.
Фритьоф Нансен учился в Бергене и здесь же начал свою научную деятельность. (4) Впервые ему пришлось самостоятельно решать жизненные вопросы и строить планы на будущее. Условия жизни здесь были совершенно иные. Он был уроженцем Эстланна[51], с детства привык к лесам, к лыжным прогулкам в окрестностях Христиании и никак не мог теперь привыкнуть к природе Вестланна с его бесснежными зимами.
Отношения с людьми у него складывались хорошие и на службе, в музее, и в доме священника Хольта, где он прожил все пять лет. Фритьоф считал Вильхельма Хольта и его жену фру Марию своими «приемными родителями», и хотя, живя в этом доме, он не отказывался от своих взглядов на религию, хозяева прекрасно уживались со своим постояльцем. (5) Хольты не были ревностными миссионерами и не стремились во что бы то ни стало обратить людей в свою веру. А если б и захотели, то Фритьоф задал бы им работку. В те годы он как раз переживал бунтарский период своего становления и с отчаянным упорством отстаивал свои взгляды на основные вопросы бытия.
Хольты были умными и добрыми людьми и до конца своих дней с трогательной гордостью следили за жизнью приемного сына. Из всех бергенских друзей отца я знала их лучше всего. Я познакомилась с ними, когда они были уже стариками, однако, по словам отца, ничуть не изменились. Я очень полюбила их за доброту и приветливость. Своим умением и желанием понять человека Хольты очень помогли Фритьофу в тот период жизни, когда он должен был избрать жизненный путь и сам строить свое будущее.