Он вышел из комнаты, а я, неловко пошевелившись и охнув от боли в бедре, закусила губу и потянулась за сигаретами. Я еще не успела докурить, как вернулся Максим и протянул мне трубку:
– На, поговори сама.
Я схватила мобильник и услышала там до слез родной голос Марго.
– Забери меня отсюда, если можешь... я осталась совсем одна... папа умер... – всхлипывая, просила я, и Марго, тоже рыдая на том конце провода, моментально согласилась:
– Я прилечу завтра же. Только пусть Максим меня встретит, а то я заблужусь.
Я снова вернула трубку Максу, и тот договорился с Марго о месте встречи.
– Ну, все, Мария, теперь можешь расслабиться. Она прилетит завтра, и я возьму билеты на ближайший рейс.
Но что-то в лице Максима мне показалось странным. Он сделался хмурым и напряженным, словно принял какое-то тяжелое решение.
– Максим, что-то не так?
– Я не хотел бы видеть эту женщину.
– Что?!
– Я сказал – не хотел бы, но сделаю все, чтобы тебе помочь.
– Максим... я прошу тебя... Марго – единственный родной мне человек, понимаешь? По-настоящему родной...
– У тебя все родные, Машка. Кроме меня. Кстати, кто такой Алекс? – Вопрос убил меня, пригвоздил к кровати – откуда он узнал?
– Никто...
– Опять врешь, – грустно усмехнулся Нестеров. – «Никого» ты не звала бы ночью в слезах, не просила остаться и не бросать тебя.
– Ну и бред, – не совсем уверенно протянула я, понимая, что все это правда: во сне я могла разговаривать с Алексом.
Максим пристально смотрел мне в глаза, и я с трудом заставила себя не моргать и «переглядеть» его. Нестеров не обладал талантом Алекса и не смог переиграть меня. Один – ноль...
Марго прилетела рано утром, я спала и не слышала, как Максим уехал в аэропорт встречать ее. Но момент, когда она переступила порог квартиры, я почувствовала так ясно, словно сама стояла в коридоре и видела все.
– Марго! – не удержалась я и уже довольно шустро подтянулась на руках и села. В квартире было прохладно, я спала в теплой пижаме, а Максим еще и укутывал меня в два одеяла.
И вот уже на пороге комнаты – Марго, раскрасневшаяся от мороза и подъема пешком по лестницам, с озабоченным лицом и распахнутыми зелеными глазами.
– Мэри! Господи, Мэри! – Она кинулась ко мне, обняла, и я, чуть охнув, охладила ее пыл:
– Осторожнее, дорогая, я в гипсе почти до пояса.
Марго перевела взгляд на мои ноги, и я откинула одеяло. Увидев гипс, она заплакала.
– Что он с тобой сделал, Мэри? Господи, ну за что, когда это все прекратится?
– Прекратится рано или поздно.
В дверях появился Нестеров:
– Завтракать давайте.
Но я, увлеченная беседой с Марго, только отмахнулась: