– Смешно, – как заведенная, повторила Марго. – Как я удачно позвонила...
– Кому? – насторожилась я, застывая с недонесенной до губ сигаретой.
– А? Что? – очнулась она. – Я о своем...
– Ну, я так и поняла – о своем. То есть об Алексе.
– Да! – с вызовом почему-то отозвалась Марго. – Да, потому что он может помочь.
– Ну еще бы, – кивнула я. – Залить кровью пол-Прованса. Ей-богу, совсем скоро эта область Франции станет самым тихим и безлюдным местом в Европе.
– Зачем ты так? Им, как людям примерно одного темперамента, договориться легче.
– Ну да – договориться, как ловчее меня шлепнуть и в какой очередности они будут это делать. Мотивов навалом – что у одного, что у другого.
– Мэри, прекрати. Алекс никогда не причинит тебе вреда.
– Марго, Марго... не возводи его в ранг святых, ладно?
– Это мое дело, – упрямо стояла на своем Марго. – Вот он приедет завтра и решит, что делать.
– Ох, мать твою! – простонала я, хватаясь за голову. – Только его здесь не хватало!
– Сейчас – да, не хватало.
Господин Призрак опоздал ровно на час. На тот час, что мы провели в собственном доме в компании Артура. Как выяснилось позже, он узнал в агентстве адрес Марго и решил обработать ее один на один с присущим ему шармом и обаянием.
Марго была в кухне, и дверь открыла я, ожидая, что за ней – Алекс. Надо ли говорить, в каком шоке оказались мы оба, увидев друг друга...
Арик отшатнулся сперва, но потом решительно вошел и замкнул дверь на ключ:
– Ты?! Мамой клянусь – ты живучая кошка, Мария!
– Не клянись мамой, не позорь достойную женщину, – автоматически огрызнулась я, откатываясь в своем кресле назад, но Арик быстро пересек холл и вцепился в поручни кресла:
– Нет, стой!
– Зачем ты пришел, Артур?
– Не знал, что ты здесь. Но теперь мой визит обрел еще одну цель, – усмехнулся он, рассматривая меня в упор. – Брат обрадуется подарку.
– Ты сдашь меня Косте, Арик? – Я поймала его взгляд и поняла – сейчас подтвердит, а как же...
– А как ты думаешь?
– Ну, не удивлюсь. Ты всегда был слизняком, Арик. И всегда был вторым, ведомым. Не стремно – ведь ты старший? – От страха я всегда теряла чувство реальности и инстинкт самосохранения, а потому начинала говорить все, что приходило в голову.
Карие глаза Арика сузились, тонкие ноздри раздулись, а дыхание стало чаще.
– Ты не смеешь так говорить со мной, сучка!
– Правду никто не любит.
Он размахнулся и ударил меня по лицу.
– Ты пожалеешь!
– Я уже жалею. – Я вытерла кровь из разбитого носа, запрокинула голову. – Надо же – я думала, что твое горе научило тебя чему-то.
Артур замер на секунду: