– Насчет даты… не обещаю, там могут не знать.
– Тогда примерный возраст.
– Примерный? Это можно. Лет ему тридцать семь – тридцать восемь. Поищи в девяностых годах.
Без пятнадцати шесть Никита стоял в холле ресторана «Айседора» и разговаривал с Кулаковым – человеком чуть младше самого Старцева: он явно устал уже жить, то есть был довольно равнодушным, скептическим и по виду ленивым.
– А что Левка? Нормальный был, надежный, знающий толк в музыке. На синтезаторе строчил, как на гармошке лабух.
– Почему он вколол себе смертельную дозу?
– Хрен его знает. Заклинило, наверное. Такое бывает.
– У него женщины были? – осторожно вызнавал Никита.
– А то. Ты его видел? На нем же бабы висли, по слухам, трахальщик Левка был отпадный, но чересчур разборчивый. Если б захотел, в баксах купался бы…
– Я слышал, у него роман был… э… с Лолой Голдиной.
– Ну… – развел руками Кулаков, потом хихикнул. – Она что, не такая, как все? Тащилась от Левки. Однажды ей приспичило, так мне пришлось кабинет освободить, я бегал вокруг, чтоб отогнать посторонних подальше, Лола стонала и охала, как пьяная кошка. А ревновала его… Но если честно, Левка тоже тащился от нее. Слышь, может, это любовь называется, а?
– Не знаю. Тебе говорит что-нибудь имя: Валерий Хвалюн?
– Хвалюн… Хвалюн… – закатил глаза к потолку Кулаков. Слава богу, память у него не отшибло. – Точно, был такой. Заходил к Левке.
– На чем они сошлись?
– Да хрен их знает. Левка вроде рубаха рубахой был, а внутрь к себе никого не пускал. Но как-то он пришел, а сам аж черный. Знаешь, у всякого мужика бывает период, когда взял бы да и порешил всех подряд. Примерно такой в тот вечер был Левка. Я, понятное дело, к нему. Завел в кабинет… мне ж не надо, чтоб здесь таски возникли. Налил я Левке коньячку, хлопнули по рюмашке, загрызли лимоном, ну и спрашиваю, мол, чего злой он. А Лева мне: предателей ненавижу, уничтожу Хвалюна. Я: за что? А он: за подлость. Ну, я его успокоил, сказал, что это глупо, хочешь, мол, пацанов дам, те твоего Хвалюна инвалидом сделают, но по-тихому.
– И что Лева?
– Отказался. У него принципы имелись, уважаю за это, не каждый смертный позволяет себе принципы.
– Ничего не сказал больше? – засомневался Никита.
– Сказал, что сюрприз ему припас, в смысле Хвалюну.
– И все?
– Все. А чуть позже я узнал… Жалко. Таких, как Левка, мало, хотя дурак он был. Дурак.
Ясно, что сюрприз – это диск с головоломкой и смерть Левы. Получается, Валерка виновен в смерти парня, возможно, косвенно, но виновен? Чем же Валерка насолил Леве, это должно быть нечто мощное, убивающее душу, потом тело. Кулаков не знал и не подсказал, кто еще был ближайшим другом Левы.