— Ну да… — Толик не знал, что ответить. Зачем Будда говорит о таких очевидных вещах? — Конечно. Ага.
— Он и на большой земле тоже хищник, — совсем уж тихо закончил толстяк. — Только здесь мы на равных.
Лишь теперь Толик догадался, что толстяк прежде не все о себе рассказал. Похоже, были у него и более веские причины для того, чтобы уйти в Зону, более серьезные, чем скука и жажда развлечений. Наверное, потому он и подался к бандюкам — здесь пришлому фраеру укрыться легче, чем среди вольных бродяг. Здесь вроде и жив, а никто о тебе ничего не знает… Правда, и помрешь — тоже не узнает никто. И вот теперь Будду насторожила легкость, с какой Серж сотрудничает с властями. Вот как, значит! Толик даже возгордился — как ловко он все сообразил, как догадался! Хорошее это дело — думать. Достойное занятие для человека победителя, вершины пищевой цепочки.
* * *
Тварь возилась в грязи, пробовала новые конечности. Они отлично справлялись — резали, кололи и рвали. Однако теперь их было слишком много, и мозг чернобыльского пса не мог сладить с таким количеством нервных окончаний. На помощь пришел крысиный разум. Молодая крыса обладала некоторым воображением, она даже могла представить себя совершенно иным существом, с большим числом лап. Огромная работа для такого мозга. Она выполнялась, но изза почти непосильного напряжения разум грызуна теперь постоянно балансировал на грани безумия, воскресли старые страхи — прежде всего страх перед огромным и страшным человеком, вершиной пищевой цепочки, перед ужасным Тоником Скрипачом, который хотел застрелить, растоптать огромными сапогами, который орал: «Ах ты сволочь! Гнида! Скотина! Тварь! Грязная тварь!» Очень страшный человек — таким он сохранился в памяти крысенка, таким и представал в мыслях Твари. Вот это и есть настоящая цель, вершина…
На Арене началась подготовка к новым боям, и Слепой с Шурой Очкариком убрались через черный ход. Обычно этой дорогой выносили мертвецов, и у Слепого на языке вертелась шутка насчет того, что Очкарику, как ни крути, а в конце концов этот выход достался… Но едва он взглянул на спутника, всякое желание шутить пропало. Тщедушный сталкер все никак не мог отойти после боя — поминутно стаскивал и протирал очки, пальцы дрожали.
— Слушай, спрячь ты очки, что ли, еще разобьешь, посоветовал Слепой. — И капюшон накинь, здесь к зомби плохо относятся. — Не удержался все-таки, сострил…
— Ч-что? — запинаясь переспросил Очкарик.
— Я говорю, скоро все разъяснится. Эта история так или иначе закончится, а ты живой. Чего нервничаешь?